Послушное юное существо, упрятанное в недрах квантоптоэлектронных сетей, тут же беспрекословно облекло корабль в корону яростно сопротивляющейся нежданному вторжению атмосферы. Вторя её воплю, запела броня.

Воздух играл кораблём, словно ничего не изменилось за все эти годы. Его плавно качало в тугих потоках, корабль постепенно замедлялся, выходя на отмеченную Кандидатом точку.

Корабль выдвинул силовые генераторы причальных замков, низкочастотная дрожь пронзила уснувшую, казалось, навсегда кору планеты.

И снова всё замерло. Тончайшие технологии позволяли упрятать внутреннюю жизнь механизмов корабля глубоко под непроницаемыми броневыми плитами, так что временами казалось, что он давно мёртв.

Тишина… Тишина.

Кандидат стоял у огромной панели на главном посту и слушал.

Ему пришлось идти, ползти, лететь, мчаться сюда так долго, что уж и непогрешимая память Избранного переставала временами ему служить… Как же так, как случилось, что у него теперь не было иной мысли, как просто уйти туда, в манящий его омут выбора? Как же так.

Вокруг столько пространства, впереди столько времени, живи, делай свои большие и маленькие дела, волнуйся, болей этой судьбой, так нет. Ему вдруг вспомнилось. Нечто, оставшееся ему словно в наследство от кого-то другого. Один из множества миров. Там был лес, на опушке которого мирно дремал деревянный домик. Когда-то в его стенах шумел праздник, но теперь в нём тихо. Никого внутри, вот уже годы — никого. Он видел женщину, образ которой отчего-то схватило сердце тупой тяжестью. Он словно когда-то ушёл на зов, неумолимее которого нет ничего в этой Вселенной, а она звала, стоя вся в слезах на коленях, звала безмолвно, но яростно, прижимая к себе их сына, а он не ответил, не воротился. Не посмел сделать то, что навеки погубило бы её и его. Избранные — не те, с кем стоит связывать свою жизнь. Она пережила. Она была сильной, других людей его Эпоха не рождала. Она просто оставила этот дом стоять вот так, безмолвным напоминанием ему самому.

Это последнее. То, что от тебя никогда не зависело.

Кандидат повертел в руках накопитель, вновь потерявший над ним свою иллюзорную власть. Осторожно положил в нишу хранилища, послушно раскрывшуюся под его ладонью, прислушался к лёгкому звуку, с которым прибор исчез в недрах корабля.

— А ведь Дух прав, во вселенной ещё не раз будут появляться люди, которые суть Вечный Сержант. И не столь важно, будет ли моя душа и моё тело иметь к этому какое-то отношение. Само существование этого накопителя — тому доказательство.

Кандидат в последний раз огляделся по сторонам, пытаясь вспомнить, не забыл ли он чего. Пора.

Это было его решение. Такое же неотвратимое, как всё то, что было до этого. Пора было заканчивать затянувшийся спектакль, дорога была такой длинной. И всё же тёмная фигура, скорчившаяся в просторной кабине тамбур-лифта, уносящего её вниз, на поверхность, ждала хоть намёка, хоть шёпота против. Быть может, что-то в этой жизни ещё способно подвигнуть его на пересмотр решения. Хоть бы толика сомнения или сожаления вспыхнула в мыслях. Его или Духа. Но и тот всё так же молчал, безмолвно присутствуя где-то поблизости.

Почти весь свой век, что провёл его сквозь Галактику, Кандидат был одинок. Он оставался таким же одиноким и теперь, когда бледная ладонь поднялась к тлеющим в полумраке сенсорам переходника. Тявкнула тревожная сигнализация.

Да, я знаю.

Его приказа корабль не ослушался — створки раскрылись, неподвластные более кортехиальным сетям церебра, судорожно и слепо пытающегося защитить пилота от чёрной смерти, притаившейся снаружи.

Он тронулся в путь, грузным шагом коснувшись мёртвой почвы. Сухой хруст под ногами, глухой шелест его одежды, хрип дыхания… тьма вокруг, вдруг накрывшая его с головой, навсегда отрезав от светлого манящего прямоугольника за спиной.

Сделай всё правильно.

Тьма ушла, уступив место ясному звёздному небу, рядом были другие, также яростно, дружно, единым дыханием рвущиеся вперёд. Энергия, сила и власть над миром сияли цветами солнечной радуги. А ещё где-то там, за правым плечом, шагал, задумчиво глядя прямо перед собой, сильный, но молчаливый бродяга, так и не ставший полноценным человеком, но от этого не переставший быть добрым к тем потомкам, ради которых далёкая Альфа горела сейчас огнём войны. Летела вперёд на крыльях таланта прима, пытающаяся дарить людям свет своим искусством. Недобро встречали грозовые раскаты двух солдат в полевой форме, в ожидании высматривающих какие-то открывающиеся только им грандиозные картины. Седовласый охотник крался по следу, на его лице царила улыбка — он вспоминал собственный забытый дом, жену, детей. Сверкали глаза женщины-пилота, она шла и не замечала ничего вокруг — иная проекция была теперь её миром.

Порыв ветра налетел откуда-то сверху, освежая лицо, унося прочь предательскую испарину. Размашистые шаги сквозь тёплый, физически ощутимый свет, верные друзья, плечом к плечу каждый по отдельности нёсшие груз личной ответственности перед лицом Вселенной. Их было много вокруг, хороших друзей, любимых женщин, они всегда поддержат, помогут, подтолкнут вперёд, навсегда оставшись там, позади.

На восьмом шаге он споткнулся, но устоял, вновь продолжив свой путь.

Он не замечал ни свирепого мороза, сковывавшего мышцы, ни мертвенного воздуха, терзающего лёгкие, ни жесткого излучения, пронзающего его тело. Он думал только об одном. О том огромном мире, что уже не отставал, а наоборот, проносился вперёд, оставляя позади его самого.

Двенадцатый шаг стал для Майора ПК КГС Рэдэрика Иоликса Маохара Ковальского иль Пентарра, Кандидата от Человечества, последним.

Он ещё долго лежал там один, в непроницаемой ночи Пентарры, вспоминая свет и счастье ушедших миров, привыкая не существовать. У него отныне не было иного выхода.

Роман Корнеев

Лишь тень

Часть 1

Ещё до изобретения и постройки «Теллура»… мы ушли с Земли, как уходят из жизни умершие… За то, что мы впервые прикоснёмся к невиданным ещё глубинам космоса, мы умерли для Земли на семьсот лет.

И. Ефремов «Сердце Змеи»

— Но ведь цель — не самый полёт, а добыча нового знания, открывание новых миров, из которых когда-нибудь мы сделаем такие же прекрасные миры, как наша Земля. А вы, Низа, чему вы служите?

И. Ефремов «Туманность Андромеды»

Пачка скомканных листков, пожелтевших от времени. Неровные скачущие строчки, кое-где упирающиеся посреди фразы в зигзаг обрыва. Вместе с тем — ни единого вычеркнутого слова, словно автор считал недостойным исправлять то, что писал. Только вырывать, жестоко, с кровью и мясом. Текст страшный сам по себе,