А потом Патрик широко, ослепительно улыбнулся.

И тут же последовала ответная реакция от Темной Башни.Реакция, безмерно обрадовавшая Роланда. Старое существо, заточенное на балконе,заголосило от боли.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? И-И-И-И-И-И-И! И-И-И-И-И-И-И! ПРЕКРАТИ!ЭТО ЖЖЕТ! ЖЖЕТ-Т-Т-Т-Т! И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!

— А теперь — второй глаз! — воскликнул Роланд. — Быстро!Ради твоей жизни и моей!

Патрик с той же аккуратностью закрасил второй глаз. Теперь счерно-белого рисунка Патрика на них смотрели два ярко-красных глаза, цветалепестков роды и крови Эльда, горящие собственным адским огнем.

Патрик закончил работу над портретом Алого Короля.

Роланд тут же достал ластик, протянул его Патрику.

— Убери его! Убери этого мерзкого хоба из нашего мира и издругих миров. Убери раз и навсегда.

11

Вопрос в том, сработает ли замысел Роланда, более не стоял.С того момента, как Патрик коснулся бумаги ластиком, а начал он, так уж вышло,с клока волос, торчащих из ноздри, Алый Король начал кричать от боли и ужаса,мечась по балкону-тюрьме. И понимая, что происходит.

Патрик замялся, посмотрел на Роланда, ожидая подтверждения,стрелок кивнул.

— Да, Патрик. Час Алого Короля пришел, и ты — его палач.Продолжай.

Старый Король метнул еще четыре снитча, и Роланд с легкостьюих расстрелял. Больше не метнул ни одного, поскольку лишился рук, которыеотправляли снитчи в полет. Наконец, Патрик стер все, за исключением глаз, а вотс ним оставшийся кусочек ластика ничего не мог поделать. Они продолжалисветиться красным и когда розовый цилиндрик (первоначально крепящийся к одному изкарандашей, пачка которых была приобретена в Норвиче, штат Коннектикут, вунивермаге «Вулвортс» на распродаже «Снова в школу» в августе 1958 года)превратился в тоненькую полоску, которую Патрик уже не мог удерживать вдлинных, грязных ногтях. Он отбросил ее и показал стрелку результат своеготруда: два злобных кроваво-красных глаза, плавающих над балконом в верхнейполовине листа.

Больше от Алого Короля ничего не осталось.

12

Тень вершины пирамиды коснулась таки дороги. А небо назападе сменило оранжевый цвет на кроваво-красный, какой Роланд с детства виделв своих снах. И как только это произошло, сила зова Темной Башни удвоилась,утроилась. Роланд почувствовал, как она дотянулась до него и схватиланевидимыми руками. Его время пришло.

Но оставался юноша. Лишенный друзей и близких юноша. Роландне хотел оставить его здесь, на краю Крайнего мира, если мог этого избежать.Искупление грехов нисколько его не интересовало, и однако, спасение Патрикамогло стать добрым делом после всех предательств и убийств, на которые емупришлось пойти ради того, чтобы добраться до Темной Башни. Семья Роландаумерла. Последним ушел его рожденный вне брака сын. А теперь Эльду и Башнепредстояло соединиться.

Но сначала… или в конце… предстояло решить этот вопрос.

— Патрик, послушай меня, — он положил руки на плечи юноши,левую, здоровую, и правую, изувеченную. — Если ты хочешь жить и нарисовать всекартины, которые ты должен нарисовать по воле ка, не задавай мне ни одноговопроса и не заставляй повторять ни единого слова.

Юноша смотрел на него огромными, округлившимися глазами имолчал. Оба купались в красном, умирающем свете. И Песня Башни поднялась докрика, в котором слышалось только одно слово: каммала.

— Возвращайся на дорогу. Собери все банки, которые осталисьцелыми. Еды тебе хватит. Возвращайся назад той же дорогой, по которой мы пришлисюда. Никуда с нее не сворачивай. Все у тебя получится.

Патрик кивнул, понимая, о чем толкует стрелок. Роланд видел,что юноша ему поверил, и это был добрый знак. Вера могла защитить его кудалучше, чем револьвер, даже с рукояткой из сандалового дерева.

— Возвращайся к «Федерал». Возвращайся к роботу, ЗаикеБиллу. Попроси его отвести тебя к двери, которая открывается на американскуюсторону. Если она не откроется под твоей рукой, нарисуй ее открывающейся своимкарандашом. Ты меня понимаешь?

Патрик вновь кивнул. Естественно, он понимал.

— Если ка решит привести тебя к Сюзанне в любом где и когда,скажи ей, что Роланд по-прежнему ее любит, всем сердцем, — он притянул Патрикак себе, поцеловал в губы. — Передай ей вот этот мой поцелуй. Ты меня понимаешь?

Патрик кивнул.

— Хорошо. Я ухожу. Долгих дней и приятных ночей. И пусть мывстретимся на пустоши в конце тропы, когда уйдут все миры.

Но даже тогда Роланд знал, что этого не случится, потому чтовсе миры не уйдут никогда, да и не будет для него никакой пустоши. Для РоландаДискейна, последнего из рода Эльда, тропа заканчивалась Темной Башней. И егоэто вполне устраивало.

Стрелок поднялся. Юноша смотрел на него снизу вверх, широкораскрытыми, изумленными глазами, приживая к груди альбом. Роланд повернулся.Набрал полную грудь воздуха и издал громкий крик.

— А ТЕПЕРЬ РОЛАНД ИДЕТ К ТЕМНОЙ БАШНЕ! Я НЕ УРОНИЛ СВОЕЙЧЕСТИ, И ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕСУ РЕВОЛЬВЕР МОЕГО ОТЦА, И ТЫ ОТКРОЕШЬСЯ ПОД МОЕЙ РУКОЙ!

Патрик наблюдал, как он шагает туда, где заканчиваласьдорога, к черному силуэту на фоне горящего кровавым огнем неба. Он наблюдал,как Роланд шел среди роз, и сидел, дрожа в сумерках, когда Роланд началвыкликать имена своих друзей, близких, членов ка-тетов. Эти имена далекоразносились в кристально-чистом воздухе, словно хотели навечно остаться в немэхом.

— Я иду во имя Стивена Дискейна, он из Гилеада! Я иду во имяГабриэль Дискейн, она из Гилеада! Я иду во имя Кортленда Эндруса, он изГилеада! Я иду во имя Катберта Оллгуда, он из Гилеада!

Я иду во имя Алена Джонса, он из Гилеада!

Я иду во имя Джейми де Карри, он из Гилеада!

Я иду во имя Ванни Мудрого, он из Гилеада!

Я иду во имя Хакса-повара, он из Гилеада!

Я иду во имя Давида-сокола, он из Гилеада и неба!

Я иду во имя Сюзан Дельгадо, она из Меджиса!

Я иду во имя Шими Руиса, он из Меджиса!

Я иду во имя отца Каллагэна, он из Салемс-Лота и с дорог!

Я иду во имя Теда Бротигэна, он из Америки!

Я иду во имя матушки Талиты, она из Речного Перекрестка, иположу здесь ее крест, как и обещал!

Я иду во имя Стивена Кинга, он из Мэна!

Я иду во имя Ыша, храбреца, он из Срединного мира!