Пойти с ним вместе вызвались Кира, Оленька и Эдкевич. Роман заменил Оленьку на Дарьяна — он просто хотел избавить всех присутствующих от очередного спора между Бегемотовым и Ольгой, на этот раз по поводу существования призраков.

— Роман Александрович, я думаю, что Тощему и Лее лучше с нами пойти, чтобы они убедились, что в доме нет никого, — предложил Эдкевич

— Хорошая идея, — поддержал друга Дарьян.

— Ну, уж нет! Ни за что! — истерически завопила Лея.

— Да бросьте, коллеги, — вмешался Володя, — клин клином вышибают. Убедитесь, что там никого нет, и сможете спокойно спать. Володя говорил уверенно, с улыбкой. Он просто радовался всему, что происходит вокруг. В таких приключениях ему еще не доводилось участвовать.

— О, еще один патрон нашел, теперь я снова с ружьем! — радостно заявил Могильников.

— Олег Уюкович, пойдете с ребятами? Вдруг, там кто из местных… — спросил Роман.

— Зомби? — пошутил Эдкевич.

— Конечно, Сережа, там именно зомби, — буркнул Валенов.

— Если зомби, то это стихия Олега Уюковича! — пошутила Юля. Могильников зарычал. Кто-то засмеялся.

— Все, хватит! Могильников, Дарьян, Лея и Тощий идут осматривать дом. Я, Володя, Кира осматриваем окрестности, ищем тропу, по которой завтра пойдем. Остальные дежурят в лагере.

— Надо ускориться, Роман, сейчас ливень начнется, — сказал Казбекович.

— Спрячемся на время ливня в доме. Ставьте палатки, чтобы потом не устанавливать их в лужи. Не забывайте делать дренаж по контурам, чтобы вода с тентов в него стекала. Все, расходимся! — скомандовал Валенов.

Часть группы остановилась перед входом в дом. У Тощего затряслись колени, застучали зубы. Лея вцепилась ему в руку, как хищник — словно хотела ее оторвать. У Могильникова в руках — ружье, у Леи — палка. Дарьян взял охотничий нож, но в чехле — парень опасался очередных возможных приключений, поэтому острые режущие предметы лучше держать в безопасном состоянии, но под рукой.

Самовнушение — зло. Если оно еще и подогрето мистической атмосферой, как уже было ранее, когда туристы искали Кикимору, то триллер наяву им обеспечен. Становилось все темнее. Ветер усилился. Группа так и стояла у входа. Из дома послышался жуткий гул. Это ветер бушевал в пустых комнатах с разбитыми окнами. Тем, кто стоял на крыльце, слышалось: «Ууууууу!».

— Я не пойду! Слышите, это воют привидения! — запаниковал Тощий.

— Идем, давай, привидение! Это ветер! — уверенно сказал Дарьян, и они с Могильниковым сделали шаг внутрь. К ним присоединился Эдкевич, сказав, что в лагере ему скучно. Он вошел следом, наступил на первую ступеньку ветхой деревянной лестницы, раздался жуткий скрип, отдавшийся эхом в глубине дома. Эдкевич перестал улыбаться. Тощий с Леей зашли последними, передвигались мелкими, осторожными шажочками и вскоре остановились. Дарьяну пришлось встать за ними замыкающим и подгонять.

— Идите вперед, ребята, здесь никого нет! — громко позвал Дарьян.

— Эй, здесь есть кто-нибудь? — крикнул Могильников.

Ответом ему была тишина.

— Мы — туристы! Заблудились, ищем выход к людям, нам нужна помощь! — снова крикнул Олег Уюкович.

Тишина.

— Никого нет.

Гул усилился. На втором этаже что-то заскрипело, причем туристам показалось, что там кто-то ходит.

— Мы же говорили, — заплакала Лея, — давайте уйдем отсюда, здесь живут призраки, и, скорее всего, недобрые!

Группа все же прошлась по первому этажу. Никого нет. Обычное заброшенное здание, которое покинули, судя по разбросанным вещам, в спешке. В каких — то комнатах лежали письма, пожелтевшие газеты, игрушки, разбитая мебель. Эдкевич нашел отсыревший паспорт на имя Дурак Иван Иванович.

— Думаю, нелегко этому парню в школьные годы жилось, — пошутил он и положил документ обратно.

Затем на глаза попался рисунок, вроде бы и детский, но ребенок явно рос с психическим расстройством. На тетрадном листе нарисована девочка с крестиками вместо глаз и топором в руках, которая бегала за другой девочкой без руки. На стене в этой же комнате чем-то красным было написано: «Welcome to Ад!».

— Видимо, человек прогулял один урок английского языка, — хмыкнула Дарьян. — Тощий, перестань уже стучать зубами, надоел! — рыкнул.

— Я и не стучу, — спокойно ответил Мишка. Дарьян повернулся — Лея и Тощий стояли за ним. Зубами не стучали, не тряслись. В комнате кроме них, троих никого не было, а звук раздавался отовсюду. Мурашки Дарьяна приняли боевую стойку, да еще Тощий с Леей слишком уж подозрительно стали спокойными и смотрели на Дарьяна, не отводя взглядов.

— Какие — то вы странные, ребята, — протянул он и сделал шаг ближе к окну.

— А мы просто смирились с тем, что призраки заберут наши души, чего уж тут паниковать, — рассудительно ответила Лея.

Позади ребят с потолка упал кусок штукатурки, оба взвизгнули и спрятались за Дарьяна.

Между тем, чьи-то зубы все стучали и стучали…

— Уходим, недоброе это место, — решил Дарьян, и все трое на цыпочках вышли из комнаты. Затем так же, крадучись, двинулись в комнату, где находился Могильников.

В соседней комнате Эдкевич, наконец, наигрался с заводной игрушкой. «Надо же, советский заводной механизм работал, как часы и игрушечные зубы после завода минут пять весело выбивали дробь…» — поразмышлял парень.

В холле на втором этаже окно было разбито уже давно. Через проем за многие годы внутрь здания проросла ветка дерева. Под ветром дерево покачивалось, ветка стучала по стене и терлась о деревянную раму, издавая не самые приятные звуки. Именно их и слышали туристы. Лучше всех — Эдкевич, так как ближе всех находился к источнику. Но паниковать парень не стал — мало ли что и где скребет? Вышел из комнаты — перед ним пробежали Том и Джерри. На самом деле это были куница и знаменитая белка Иван, но ведь парень этого не знал. Эдкевич дернулся от испуга, но постарался не поддаваться панике. Однако его нервная система с этого момента находилась в полной боевой готовности.

Наконец, все собрались в комнате, где стоял Могильников. Сгрудились вокруг патологоанатома. В какой-то момент такое дерзкое нарушение личного пространства, как выразился патологоанатом, ему надоело. Он внимательно посмотрел на каждого, туристы смотрели на него, как дети на маму.

— Вы что, конфетку хотите? — буркнул Олег Уюкович. У Эдкевича заурчало в животе. Последовала цепная реакция — у всех заурчало в животах.

— Поесть надо, — констатировал Могильников, — и отойдите от меня, чего облепили, как муравьи муравейник! Как на медведя с боевым кличем нападать — это вы без колебаний, а воздуха в доме бояться — так это самый страшный зверь, — прорычал он.

— Пап, серьезно, в этом доме что-то или кто-то есть, — сказал Дарьян, — неспокойно мне что-то.

— В этом доме с вашим приходом поселилась только ваша дурость! Отойдите от меня! —