Гости менялись – уходили и приходили, служанки подавали чайники с кипятком, приносили свежие сливки и сладости, а леди Абермаль всего дважды за это время удалось выйти на пять минут «поправить прическу». Ужин был назначен на половину восьмого, поэтому к семи вечера гости, которым не предложили остаться, простились и ушли.

Пользуясь короткой передышкой, Кати вновь отпросилась «на минуточку» и с некоторым облегчением вышла в полутемную прихожую, чтобы свернуть к лестнице в жилые комнаты. И тут в полумраке ее вдруг схватили за руку! Едва удержавшись от крика, девушка повернулась и тут же с облегчением выдохнула, узнавая:

– Милорд!

– Леди Абермаль! – Варвик не удержался и схулиганил, коснувшись поцелуем кончиков пальцев невесты.

Да, теперь уже точно – невесты! Ну и пусть у него пока есть только приглашение на Зимний бал и предварительный брачный контракт, составленный его нотариусом. Контракт временный, не утвержденный им самим, не подписанный родителем невесты, но ведь уже есть!

Катарина вздрогнула и, смущаясь, забрала ладонь, спрятав руку в складках юбки:

– Вы останетесь на ужин, милорд? – шепотом спросила она, неудержимо краснея, но не отстраняясь.

– Непременно! – граф склонился так, что его дыхание шевелило выбившийся из прически локон, и тихо млел, наслаждаясь минуткой недозволенной близости.

– Тогда поспешите! Леди Кларенс вас уже ждет! Я вернусь в гостиную через несколько минут!

С этими словами Кати вдруг озорно улыбнулась и выскользнула из его полуобъятий так ловко, словно была не человеком из плоти и крови, а духом! Варвик усмехнулся, как мальчишка, взъерошил волосы и повернул к двери в гостиную. Ничего, маленький проказливый эльф! Ты еще попадешь в руки великана! Ну кто же мог подумать, что чопорная родственница жены Бомона, отличная хозяйка и старая дева на деле окажется такой… живой? Яркой? Интересной? Каким светом загорались ее глаза, когда он приносил ей свежие журналы, посвященные техническим или научным новинкам! Как расцветала ее улыбка, преображая стянутое шрамами лицо, когда заходила речь о выставке или концерте! Право слово, этот мрачный город, который он не любил всем сердцем, сделал ему волшебный подарок!

Подарок! Пакет! Граф чуть не стукнул себя по лбу и собрался вернуться к экипажу, но было поздно – его заметили. Тетушка ласково улыбнулась, и он поспешил подойти и поцеловать воздух над белой шелковой перчаткой. Потом уделил внимание остальным дамам, обменялся короткими поклонами с мужчинами, и едва церемония приветствия завершилась – в комнату вернулась леди Абермаль. Девушка сняла с платья кружевной воротник, обнажив шею, и заменила камею браслетом. Вуаль к прическе теперь крепилась не шпильками-невидимками, а красивой заколкой. Таким образом чайное платье превратилось в вечернее без дополнительных расходов.

Граф уловил перемены и одобрительно взглянул на браслет. Пусть официальное объявление и праздничный вечер будут только после бала, украшение он имел право подарить уже сейчас. И ему было приятно видеть изящное переплетение платиновых нитей и драгоценных камней на узком запястье Катарины.

Заметив, что все в сборе, леди Летиссия тут же поднялась, подавая гостям знак идти в столовую:

– Маритэр, – в голосе хозяйки дома слышалась добрая усмешка, – прошу тебя, стань моим кавалером, а леди Абермаль проводит лорд Свитс.

Варвик бросил короткий взгляд в сторону побледневшего юнца с нежным пушком над верхней губой и почтительно поклонился родственнице:

– Как скажете, тетушка!

Леди Летиссия величественно поплыла к дверям столовой, и граф, смирясь, должен был признать правоту опытной в светских делах дамы. Согласно этикету, он не имел права сопровождать леди Абермаль к столу, ведь они еще не получили одобрения родственников. И тут хозяйка дома ничем не могла ему помочь. Зато в ее силах было приставить к леди Катарине безусого мальчишку, который не сможет задеть или обидеть необычную невесту.

Столовая в доме леди Кларенс не отличалась размерами, поэтому вместо помпезного стола в виде буквы «П» ужин накрыли на овальном столе, окруженном мягкими стульями. Возле тележки с запасными приборами, салфетками и некоторыми блюдами стоял навытяжку рослый лакей. Еще двое помогали дамам отодвинуть стулья и повесить перчатки на специальные крючки и расправить юбки так, чтобы они не мешали соседям. Хозяйка дома устраивала «простой» ужин, поэтому закуски уже стояли на столе, а не выносились торжественно блюдо за блюдом. Гости выбирали что-нибудь и просили лакеев подать или, не стесняясь, брали сами, если сервировочные тарелки стояли рядом.

Варвику досталось место рядом с хозяйкой дома – как родственнику и знатному лорду. А вот Катарина, как «просто леди», села на дальнем конце стола. Графу это не понравилось, однако он утешился тем, что с его места отлично видно Катарину и ее юного соседа. Гости сели, уже прозвучал легкий звон колокольчика, означающий начало обеда, и вдруг двери распахнулись, и лакей с некоторым смущением в голосе объявил:

– Виконтесса Огилви с дочерью!

Леди Кларенс нахмурилась и оглядела стол. Граф заметил недовольство тетушки и быстро прокрутил в голове все, что могло вывести леди Летиссию из себя. В первую очередь это было явное и грубое нарушение виконтессой этикета! По неписаному, но всем известному правилу, ужин был накрыт на двенадцать человек. Тринадцать уже не допускалось. Если же стол был накрыт, например, на пятнадцать человек, то к столу приглашался «тринадцатый гость» – бедный студент в приличном костюме или кто-то из приживалов семьи. Их так и представляли «тринадцатым гостем», считалось, что вся неудача числа тринадцать перейдет на бедолагу, не тронув остальных приглашенных.

Виконтесса опоздала, но лакей еще не убрал ее прибор, по тем же самым правилам это делалось после звонка, означающего начало трапезы. Небольшое опоздание гостье легко простили бы, но… она явилась с дочерью! Мало того, что за столом не было тринадцатого прибора, так еще и «тринадцатым гостем» леди Кларенс не озаботилась, полагая, что верно рассчитала количество гостей!

Хозяйка дома величественно поднялась со своего места и сделала пару шагов к двери. Варвик обернулся и сжал руку в кулак, спрятав ее под скатертью. Даму он узнал – весьма яркая особа, имела мужа-подкаблучника, считала себя невиданной красавицей и довольно удачно маскировала морщины. Рядом с виконтессой Огилви стояла ее дочь – худенькая, бледная девочка лет пятнадцати. Ее худые ключицы так беззащитно выступали в декольте, что ребенка хотелось погладить по взбитым кудряшкам и накормить пирогом. По-хорошему, юной леди Огилви еще года три-четыре полагалось сидеть за партой частного пансиона или собирать яблоки в загородном поместье родителей вместе с гувернанткой. Но малышку одели в бледно-розовое вечернее платье, уложили волосы в высокую прическу и привели на ужин туда, где самый юный гость был почти на десять лет старше нее. Она утомленно хлопала глазами, когда не рассматривала свои руки под уничижительным взглядом матери.

– Ванесса! – леди Летиссия скрыла недовольство, однако вопросительно подняла бровь на девочку.