духами. Мы пришли торговать: поставили места для торговли, в качестве дара и платы за это пробуждаем всех людей вашего мира, достигших шестнадцатилетнего возраста. А вы уже облагородили наш поступок, посчитали его вмешательством высших сил, назвали филиалы нашего дома «молельнями» и поначалу даже приносили богатые дары к их стенам. Поймите правильно, Кабал: лично я рад, что своим вмешательством мы предотвратили геноцид, и у демонов не получилось уничтожить вас, как расу. Только не стоит романтизировать нас и наш поступок. Мы — нейтральный торговый дом, не больше.

— Честно, — хмыкнул я, все еще слегка уязвленный. — Это нужно осмыслить.

Да, нужно… Теперь я буду знать о том, что те же демоны могут охотиться и добывать в нашем мире руду столетиями, чтобы купить какую-нибудь античеловеческую бомбу, которая совершенно не повредит самим монстрам. Торговцы пожмут плечами в своей нейтральности, именно этот — огорченно вздохнет, а лет через пятьдесят торговые дома начнут скупать ресурсы у тех же демонов, которые расплодятся и займут опустевшие людские города.

— Сказал, как есть. Ну так что, будете поднимать ранг?

— Нет, спасибо. Вы меня убедили: буду укреплять и закалять тело и дух.

А монеты лучше пока отложу в запас. Мне еще судиться с теткой и денежки могут пригодиться. Сколько стоят в этом мире судебные тяжбы и благосклонность судьи, я не знаю — как-то в прошлом Кабал этой информации не касался.

И только после того, как я сгреб с прилавка инъекцию ускорения роста и камень повышения ранга для Горо, торговец театрально хлопнул себя по лбу.

— Кстати! На всякий случай предупрежу: ускорять рост питомца и повышать его ранг стоит с перерывом в неделю-две. Именно столько займет перестройка тела. Причем повторно инъекцию можно будет использовать через три дня после первой, тогда не возникнет никаких негативных мутаций. То есть, уродств.

Черт. О таком я не знал… Ладно, тогда сперва использую инъекцию ускоренного роста, возможно — дважды, а уже потом — переведу обезьянку на следующий ранг. Сейчас мне ничем не поможет мелкий питомец, даже если шагнет до «опасного» ранга, так что пусть лучше ускоренно растет. В столкновении с теми же подростками, если приятели не остановятся на распускаемых слухах, использовать жезл с зарядом гнили будет неправильно. Детей нужно учить и перевоспитывать, а не убивать.

Кстати, нужно будет найти приятелей и поговорить с ними: объяснить, чтобы заканчивали свое подлое занятие.

— Спасибо за предупреждение. Есть еще один вопрос, который я хочу вам задать: можно настроить браслет, чтобы он выдавал не только сумму за проданное, но и выдавал расширенную информацию о продаже? Хотя бы не слишком детальное перечисление вещей, которые я продал и их стоимость.

— Можно, — торговец повел перед собой ладонью, и заявил. — Сделано.

Отлично. Теперь я буду знать, что и сколько стоит. Если выпадет что-нибудь дорогостоящее и достаточно компактное, постараюсь в следующий раз продать не через браслет, а через торговца. «Личный менеджер» срезает всего лишь десятую часть, в то время как браслет — половину.

Я обналичил оставшееся серебро, распрощался с торговцем и вышел. Сперва направился в лавку с учебными принадлежностями и отдал долг старику, а вот после — пошел в сторону здания суда, которое находилось на площади.

Время уже клонилось к пяти часам дня, но суд еще был открыт. На входе меня остановил охранник: седой мужчина с внимательным взглядом.

— Сумку открой.

Вот тут меня прошиб холодный пот. Нужно было занести амулет с демоном в гостиницу, но слишком поздно меня навестила столь хорошая мысль.

Я неловко развязал тесемки, медленно растянул горловину рюкзака… Но охранник даже не осматривал ничего: так, мазнул взглядом, да попросил сдать оружие.

— Все в порядке, проходи. Тебе к секретарю?

— Э-э… Иск подать.

— Значит, к секретарю, в канцелярию. Иди по тому коридору, во второй кабинет.

Кивнув, отправился по указанному маршруту.

Разговор с секретарем вышел кратким. Я с торговцем гораздо дольше болтал.

— Здравствуйте.

— Цель визита?

— Судебный иск.

— Садись. Десять серебряных есть? Клади на стол и диктуй, что там у тебя за иск.

Мужчина положил перед собой разлинованный бланк, выслушал мои путаные претензии, записал все, переспрашивая детали, и дал мне бумагу:

— Прочитай. Если все верно, подпиши вот здесь.

В документе не было отсебятины и все мои претензии к тете и пожелания были изложены канцелярским языком, гораздо лучше, чем я описал бы сам. Подписал, дождался, пока секретарь по моей просьбе (и за серебряную монету, жадюга) сделает копию, заверит ее печатью и забрал вторую бумагу себе.

— Вот и все. Зайди через пару дней, осведомись, когда назначат суд и назначат ли. И — на всякий случай скажи, где сейчас живешь.

Я продиктовал адрес, поблагодарил мужчину и поднялся я со стула.

— Погоди, не торопись. Уверен, что тебе это нужно? Потянешь ли затянувшиеся судебные тяжбы? Может статься, что будет легче отдать участок тетке, чем год-два ходить на суды и отдавать монеты снова и снова.

— Да дело-то ясное, — с сомнением сказал я.

— Ну-ну, — хмыкнул секретарь.

После суда я перекусил пирожками с ягодой и просто ходил по городу, высматривая приятелей. Не выловил никого: ни в их домах, ни на улицах, где они любили бывать. Видимо, нашли себе какое-то иное место.

И этот день стал бы отличным: демона я вызвал и заточил, заявление в суд подал, не конфликтовал ни с кем. Вот только стоило мне заснуть, как хорошее настроение пропало, будто и не было его. Мой приятный вечер плавно перешел в кошмары, которые выглядели для меня весьма реалистично.

Сон начался довольно плавно — будто я не могу уснуть, ворочаюсь, лежу с закрытыми глазами, считаю овец, но не помогает. Тогда я открываю глаза и пытаюсь разглядеть в бьющем из открытого окна лунном свете лежанку, которую я устроил для обезьянки.

Только вот та пустует. И светлые тряпки окровавлены — я вижу темные влажные пятна. В нос бьет металлический запах крови.

Вскакиваю, тащу жезл из сложенных рядом с кроватью вещей, другой рукой — хватаю рукоять ножа. Недобрая тяжесть оружия приводит меня в чувство: пусть я не использовал заряд гниения ни разу, но нажать на кнопку, направив жезл на противника — много ума не нужно.

Замираю, прислушиваясь, осматриваюсь. Все выглядит так, как и должно быть.