Господин Ротенбергский был такой большой, теплый и надежный. Огонь в камине трещал уютно и успокаивающе. За окном уже была беспроглядная ночь, а я начинала медленно уплывать в объятия сна.

– Дейзи! – обломал он мне все удовольствие. – Не спи, Дейзи! Нельзя! Слышишь?

– М-м-м… – отозвалась я на это, устраиваясь поудобнее на его широченном плече.

– Дейзи, ты что задумала?!

Ну почему он издевается надо мной? Я же просто хочу отдохнуть…

– Я устала…

– Я понимаю, ты устала, но надо бороться, Дейзи! Если ты сейчас уснешь, ты больше не проснешься!

Я же просто уплывала за горизонт, уже не воспринимая его слова. Он что-то орал, уже оказавшись сверху на мне, бил по щекам, а я улыбалась и закатывала глаза.

– Бездна тебя подери, демонова ты ведьма! Не смей уходить от меня!!! Не пущу тебя, слышишь, хулиганка!? А ну вернись! Я тебя выпорю! Клянусь, говорю! Высеку! Глаза открой свои бесстыжие!

А я не понимала, что происходит. Я блаженно улыбалась, уже паря где-то там высоко на мягком облаке и не понимала, чего этот огромный обнаженный, злой как тысяча демонов мужик от меня хочет.

Кристиан

Девушка уплывала, ее душа едва ли теплилась в тщедушном теле, и ничего не помогало. Ни его крики, ни его угрозы, ни воздействие на щеки и другие части тела. Она улыбалась и закатывала зеленые глаза, уходя все дальше и дальше, и Кристиан ничего не мог с этим поделать.

Девушка умирала на его руках. Он чувствовал это и чувствовал себя беспомощным. Наверно, впервые в жизни, не понимал, как же спасти ее, вернуть обратно, чтобы вновь услышать ее голос, смотреть не отрываясь в ее прекрасные глаза… Да он многое отдал бы, чтобы снова иметь возможность видеть ее в стенах Академии, украдкой любоваться на парах, как он всегда делал, когда вел у них предмет по расписанию. В итоге она выйдет замуж за другого, но просто осознание того факта, что она жива и здорова приносило бы ему радость. Но она угасала. С каждым мгновением делалась все дальше от него, все невозвратнее.

– Нет! – в гневе зарычал Кристиан на весь дом, если не на весь лес. – Не отдам!!!

Подорвался со шкуры, побежал на кухню. Нож! Где-то там должен валяться здоровенный тесак. И пусть он потом сильно пожалеет о своем решении, пусть будет расплачиваться за него всю оставшуюся жизнь, но он сделает это! Ведь это единственный шанс вернуть Дейзи обратно!

С тесаком наперевес он вернулся в гостиную, ринулся к бездыханному телу своей студентки, схватил ее за запястье.

Паучата уже давно проснулись и в ужасе скакали вдоль неподвижного тела рыжеволосой красавицы.

– Пошли вон, яйца вчерашние! – рыкнул на них ректор.

Мохнатка и блошки притихли и лишь изредка жалобно попискивали глядя не мигая на разъяренного огромного мужика с тесаком в сбитых поцарапанных ладонях.

Кристиан нажимал большим пальцем на тонкое запястье девушки ища сосуд покрупнее. Нащупав его, ректор размахнулся, рассекая нежную кожу.

***

Кристиан.

Кровь ручейком весело прочертила дорожку вниз, орошая, пачкая белоснежную шкуру. Отлично! Теперь его черед. Так же не раздумывая он нанес удар себе. Сжал ее руку, прижал сосуд к сосуду. Вот так. Чтобы соприкосновение, взаимодействие кровей было максимальным. Чтобы стать единой, связанной парой, одним целым, мужем и женой.

Девушка дернулась, едва капля крови Кристиана попала в ее кровоток. Кристиана тоже дернуло, словно током, но он лишь покрепче прижался к рассеченному запястью.

Его убьют за это. Его род отречется от него, проклянёт, отринет от себя. Какие будут последствия после этого обряда у Дейзи, он вообще не предполагал. В эту минуту он делал все возможное, чтобы вернуть ее к жизни. Последствия будут катастрофичными для них обоих. Но они разгребут их после. Оба. Потом, когда опасность смерти минует хулиганку.

– Дейзи Сандерленд! – громко произнес Кристиан, – Согласна ли ты принять мою силу, разделить мою магию, войти в мою жизнь, как и я в твою, чтобы пройти этот путь вместе, на веки вечные?

– М-м-м… – вырвался лишь тихий стон у девушки в ответ.

– Согласна или нет? Чего мычишь?! – требовал он, стараясь разворошить уплывшее сознание Дейзи.

– На что соглашаться, господин ректор? – не открывая глаз, прохрипела она.

– На зачет, по любовной магии, демоны тебя раздери, Сандерленд! Согласна?! – гаркнул Кристиан, потому что клятва была не вечна, и время ее истекало.

– Согласна, конечно! – быстрее произнесла девушка.

– И я согласен! – тут же присовокупил Кристиан.

Мерцавшее фиолетовое облачко, родившееся в области сплетения двух кровей мгновенно разрослось, окутав их обоих. Оно качало жизненную энергию Кристиана прямиком в вены его связанной. Дейзи была очень слаба, поэтому забирала почти все. Кристиан удерживал сознание из последних сил.

Нужно во-время отпустить ее, иначе перетечь может вся сила, вся энергия, и девушка, не успев побыть невестой, тем более женой, тут же окажется вдовой.

***

Я очнулась на чем-то мягком и пушистом. Присела, оглянулась вокруг. Я в гостиной лесного дома Ротенбергского. Нахожусь около потухшего камина с тлеющими углями, на шкуре неизвестного животного. И я абсолютно голая. То есть вообще. В чем мать родила, не считая колечка пирсинга в пупке. И я не одна.

А вот тут поподробнее! Мужчина, обнаженной спиной к верху, лежит рядом. Крепко спит, потому что спина его, бугрившаяся мышцами, огромная и широченная мерно вздымается при дыхании. Мадам сижу у него крепенькая. И аккуратная. Почему-то руки так и чешутся похлопать по ней, до чего аппетитно она выглядит! На месье «Стою» он лежит сам, и увидеть данного господина не представляется мне возможным.

Мужчина глухо заворчал во сне и повернулся ко мне лицом. Не может быть! Моя челюсть отъехала в сторону, а за нею и мозг! Ведь получается, что мы всю ночь проспали абсолютно голыми вместе с ректором Королевской Академии!!!

Меня подбросило вверх от это мысли, и я явственно увидела, что одним только сном этот гадкий похотливый ректор не обошелся! Подсохшая лужица крови, собравшаяся подо мной на белоснежной шкуре, наглядно подтверждала, что мы далеко не зачет сдавали по любовной магии, но самую настоящую практику!

Я схватила валявшийся рядом тесак и с остервенением зажала его меж ладоней.

– Ну все, господин ректор! Готовьтесь петь в опере тонким противным голосом! Уж я вам его обеспечу!

– Дейзи! Что с тобой! – развратный ректор широко раскрыл глаза, непонимающе уставился на нож.

Потом заметил, что нагой, дотянулся до полотенчика, чтобы закрыть им свои срамные места.