Голубоватое лицо Дейзи, с закрытыми глазами тут же показалось из-под толщи льда, и Кристиан в ужасе стал молотить кулаками по мерзлому слою. Он не даст ей умереть! Какая бы глупая и безалаберная она не была, он не отпустит ее! Если надо будет, пойдет на сделку с самой смертью, но девчонку ей не отдаст! Мало того, что она студентка, девятнадцать лет всего, по сути ребенок, так еще свербит занозой в его душе уже сколько времени!

Лед поддавался, трескался. Осколки летели в разные стороны. Кристиан ожесточенно крушил и ломал все пространство вокруг себя. Костяшки пальцев были сбиты в кровь, но он не обращал на это никакого внимания. Дейзи погибала, и он отчетливо чувствовал это.

Еще один мощный удар обрушился на истонченную корку, лед треснул, и Кристиан моментально оказался полностью в ледяной воде. Но это не смущало его. Он не замечал ни ледяной пронизывающей все тело, вплоть до костей воды, ни того, что намокшая одежда сковывала его движения, ни за то, что зацепиться было не за что. Нужно нырять под лед! Ведь когда Кристиан разбил преграду, Дейзи, больше не сдерживаемая ничем пошла ко дну.

Он набрал полные легкие воздуха и окунулся с головой. Хорошо, что слишком глубоким это озерцо никогда не было. Вон она. Лежит на дне. Нахлебалась воды небось, глупая дурочка! Кристиан убьет ее. Убьет без сомнения. Сам собственными руками задушит это нелепое непослушное недоразумение! Но для начала спасет, а потом выпорет хорошенько, как и обещал, а вот только потом, убьет!

Он быстро рассекал воду мощными гребками, и бившаяся мысль об экзекуции отвлекала его от сложнейшего спасения, была маяком, стимулом и вишенкой на пресловутом торте.

«– Интересно, ремень мой достаточно тяжел? Пряжка оставит внушительные следы на ее белой попке? О да, она должна быть белой везде! Как молоко.» – его мозг выдавал картины, одна сюрреалистичней другой.

Он достиг Дейзи, подхватил ее и с силой оттолкнувшись от дна, всплыл наверх. Ее вперед. Главное, вытолкать ее. Главное, успеть!

Сам выбрался следом. Девчонка не дышала. Кристиан подхватил ее, буквально выполз с ней на берег. Синяя вся. Дуреха! Не дышит!

Бросился на одно колено, перекинул ее через бедро, так чтобы голова оказалась внизу и несколько раз со всей силой нажал ей на грудную клетку. Вода вытекла. Уже хорошо. Но мертвенно-бледная девушка не подавала признаков жизни.

Массаж сердца! Немедленно! Кристиан сложил ладони в правильном направлении, и принялся оказывать первую помощь. Он делал ей искусственное дыхание, пока Дейзи не закашлялась и не пришла в себя.

Не говоря ни слова он подхватил ее чтобы продолжить реанимацию в доме. Отругает после. И порку устроит. Но сначала согреть! Ведь провела в ледяной воде столько времени!

Чьи-то губы касались меня. Такие горячие, словно раскаленные угли, а не губы. Я кашляла, задыхалась, и каленный живительный воздух наполнял мои заледеневшие легкие. Меня трясло и колотило. Выжила! Неужели, я выжила?! Сколько страху натерпелась, когда поняла, что это конец! Но он успел! Кристиан! А это несомненно был он. Подоспел. Во-время спас меня. Вытащил! Лед пробил!

Я корчилась на холодной земле, заходилась в кашле, слезах и во всем остальном. А он подхватил меня на свои сильные руки абсолютно голую, беззащитную и посиневшую. Я ног своих не чувствовала. Языком не могла пошевелить, только горло драл дикий кашель, а он нес, прижимал к себе, и одежда его была такой же мокрой и ледяной, как вода в проклятом озере.

Опустил меня на кровать, тут же завернул в плед. Содрал с себя мокрую одежду, оставшись в белье. Метнулся к шкафу, выложил несколько полотенец.

– Глаза закрой! – прикрикнул на меня и посмотрел так страшно, что я сразу же зажмурилась.

Но только одним глазом. Второй продолжал наблюдать за стриптизом ректора из-под полуопущенных ресниц. А посмотреть там было на что! Красивая такая пятая точка. Крепенькая. Нет, ну а что, ему можно было пялиться на меня голую, а мне нельзя? Впрочем, наслаждалась я зрелищем не долго, ректор быстро обернулся вокруг бедер сухим полотенцем. Схватил остальные, выложенные и принялся быстро растирать ими меня.

Я уже полностью пришла в себя, и вид ректоровых угодий немало этому поспособствовал. Кровь медленно разогревалась от его растираний, а мне было стыдно. Так стыдно, что я опять попала впросак, подвела его, чуть не отправила на тот свет нас обоих…

– Дейзи, ты плачешь? Я делаю тебе больно? – Кристиан прекратил растирания и принялся за себя. – Надо потерпеть, Дейзи! Кровь разогревается и это может быть неприятно, но останавливаться нельзя!

Оказав и себе помощь в растирании, Кристиан бросил мне полотенце.

– Продолжай! – приказал он.

– А вы куда? – испугалась я.

– Дров наколю. Нужен огонь. Вижу, что растираний нам будет недостаточно. Дейзи! – вдруг обхватил он мое лицо ладонями. Только спать не смей, слышишь?!

Он ринулся на улицу, а я наблюдала в окно, как господин Ротенбергский в одной лишь набедренной повязке из полотенца рубит дрова. Ух, какой же он мощный и сильный! Раскаченные мышцы бугрились под загорелой кожей, когда он заносил топор для раскола очередного полена. И вообще все его тело было совершенным. Высокое, накаченное, мощное! Словно древневаалская статуя воина в музее Аквидония, а не ректор Королевской Академии! Колка дров разогрела его и я отчетливо видела, как бусины пота на его красивом лице блестят в лучах заходящего за деревья осеннего солнца. Как тут уснешь, когда узнаешь о своем вредном ректоре, что именно он прячет под строгими камзолами и сюртуками!

С грудой поленьев наперевес, Кристиан вернулся в гостиную. Заглянул оттуда в спальню:

– Растирай! – гаркнул он на меня.

– У… меня сил нет, – призналась я.

Кристиан грязно выругался. И снова сюрприз! Оказывается он, как и любой нормальный мужчина может ввернуть крепкое словцо, когда оно необходимо.

– Сандерленд! Быстро взяла полотенце в руки! Работай! Вот так! Вверх-вниз, быстрее! Неуд поставлю! И выгоню! Поняла меня?!

«Не-не-не, ну зачем же так сурово?» – екнуло мое сердце. Это же прямой путь в постель Кирбиана. Ох, лучше с боровом в хлеву ночь провести, чесслово!

Кристиан растопил камин, вернулся в спальню.

– Пойдем к огню! – приказал он мне.

Но это он конечно так образно сказал, я ведь ног не чувствовала, тут только ходить, ага! Еще бы и спринт заставил бежать.

Он подхватил меня, вместе с пледом, принес к лизавшему поленья огнем камину. Опустил меня прямо на пушистую шкуру какого-то неизвестного животного и… убрал плед.

– Нам надо греться, Дейзи, слышишь? Тело к телу! Только так мы спасемся!

И он прижал меня к себе, обнаженному (не считая полоски полотенца на его бедрах, которое он так и не решился убрать), так крепко, так решительно, что мое сердце застучало быстрее и что-то произошло с животом. Вернее с его низом. И это были не блохи. Блохи нежились у огня невдалеке от нас. Это были… бабочки! Те самые! Что порхают от большой и сильной любви!