на рынке украли». А там доводы одни: что не обязана, что свободная пресса и цензуру она не потерпит. В общем, идейная мадам.

– Ага. Смотря кто оплачивает идею, – вставил реплику Макс.

– Я вообще подумал, что пранк это, – ловя пытающуюся убежать с бутерброда шпротину, сказал Иван. – Мне когда прислали этот пост, я был уверен, что кто-то так не смешно шутит.

Когда Сергей дозвонился до Альбины и начал задавать уместные в этой ситуации вопросы, то был ошеломлен наглостью и безапелляционным тоном собеседницы. Она сообщила, что говорить с полицией не хочет, если надо, то по повестке придет. Что не надо указывать ей, как работать, она сама может многому научить и полицию, а если надо, и прокуратуру с ФСБ. Она будет делать то, что считает нужным, и советоваться ни с кем не собирается. Сергей смог добиться только того, чтобы она переслала ему письмо от неизвестного и на этом их общение прекратилось. Когда Сергей пошел к начальству с докладом по ситуации и предложением не церемониться и изъять компьютер госпожи Бельской как важную улику, ему ответили, что на этого человека давить не надо. Однако он смог настоять на необходимости вызова ее повесткой на допрос. Письмо он переслал Валентине и парням из технического отдела, но понимал, что вряд ли это даст какие-то зацепки.

– Да хрен с ней, – жуя сало, сказал Сергей. – Не факт, что это настоящее письмо. Могла и сама себе отправить. Но отработать, естественно, надо.

– Само собой, – Устинов снова стал собирать стаканы в шеренгу.

– Но вообще мистика какая-то, ни следов, ни улик. Таксиста нашли, который на заказ судьи приехал, говорит, что уже стоял ждал на остановке у сквера и пришел отказ, но деньги за подачу машины пришли, и он уехал на другой адрес. По камерам это подтверждается. Причем видно, что она вышла из здания суда, а до дороги не дошла. В сквере камер нет. Все записи с ближайших рабочих отсмотрели – ничего интересного.

– Сейчас-то Максим вне подозрения? – спросил Петр Валерьевич.

Макс, хотевший было откусить сразу половину от маринованного огурца, замер и посмотрел на отставного полковника.

– Его никто и не проверял, все возможно, – улыбнулся Сергей, – Максим, это ты убил судью?

– Я у матери ночевал, охрану поселка можете спросить. Вечером приехал, утром уехал. Юмористы, блин, – заканчивая с огурцом, сказал Максим.

– Ну, – протянул Петр Валерьевич. – Дом большой, окон много. Вылез и лесом в город добрался, так же и назад. Задача несложная. Так что алиби у тебя так себе.

– Да ну вас, – произнес Максим.

Стаканы звякнули снова.

– Жертвы абсолютно разные, – продолжил Сергей, – связи никакой. Только пол и время совершения преступлений одинаковые.

– Кстати, – Максим вытер руки тряпичной салфеткой и потянулся к стакану с компотом, – моя матушка знакома была с этой судьей, только она тогда следаком была. Это она вела дело о смерти детей в больнице тринадцать лет назад. Мать, когда новости увидела, сразу ее вспомнила. Видать, после СК на повышение пошла.

– Занятно, – произнес Петр Валерьевич. – А ты, Сережа, ищи зацепки. Что-то должно убиенных связывать. Какая-то логика должна быть в действиях преступника, если он так заморачивается с антуражем, как постановщик в театре, то должен для себя оправдывать это.

– Ищу, но глухо, – Сергей откинулся на спинку стула. – Больше половины камер в городе не работают, хотя должны в системе быть. Макс вон с Зинаидой два часа по городу катались, а на записях только на одном перекрестке и у магазина засветились.

– Не напоминай, – буркнул Максим.

– Тебе не раз еще придется пересказывать события той ночи, так что не расслабляйся.

Иван молчал и слушал беседу. Добавить ему особо было нечего, а попусту трепаться он не любил.

По телевизору, висевшему на противоположной окнам стене, фоном шел спортивный канал. Сейчас было включение местной рекламы, показывали пафосный ролик, как молодой, но уже седовласый, спортивного телосложения мужчина в дорогом костюме подходит к стоящему на краю обрыва небольшому вертолету. Поток воздуха от винта треплет длинные до плеч волосы, мужчина встает на хромированную подножку винтокрылой машины, камера облетает вокруг и берет общий план. Вертолет поднимается в воздух и улетает в сторону города. Следующим кадром идет посадка на плоскую крышу здания, разноцветные огоньки подсвечивают посадочную зону, главный герой ролика после короткой прогулки по крыше заходит в двойные кованые двери. Камера вылетает за пределы крыши здания и становится видна подсвеченная надпись на каменном фасаде – «ГригорьевЪ».

– Вот был случай, – кивая на телевизор, начал рассказ хозяин. – Когда этот кабак сделали в бывшем Доме профсоюзов, его решил себе отжать Влад, а в то время было модно устраивать рейдерские захваты. И в одно хмурое зимнее утро группа молодчиков в форме его охранной фирмы зашла в здание. Там их ждали похожие ребята, потасовка, правда, без стрельбы и ножей, но одному из Владовских череп чем-то проломили. Скорая приехала забрала его и нам в дежурку, естественно, отзвонилась. После обеда приходит в больничку участковый, чья земля, чтоб опросить беднягу, а тот в отключке еще.

– Вы как будто рядом ходили, так гладко рассказываете, – сказал Иван.

– Ты слушай дальше и поймешь, почему я так помню хорошо, эта история как раз про удачные совпадения, которых вам пока не хватает, – снова разливая по стаканам, ответил тот. – Ладно, не буду долго трепаться, в общем, этот с дыркой в башке оказался рецидивист в федеральном розыске, он на материке троих подельников порешил, с кем игровой салон обнес, и в бега. К нам приехал и к этой гниде Туроняну прибился.

– Бывает же, – восхищенно произнес Максим. – От сумы и от тюрьмы…

– Ага, мало того, когда на даче, где он жил, обыск делали, схрон нашли с железом, там от пээмов до мухи было. Владовское барахло, конечно, но этот болезный его не сдал. Правда, все равно до суда не дожил. Сердечная недостаточность в СИЗО настигла внезапно. Он как раз только расклады по группировке давать начал, и тут она – хворь. Вот такие совпадения. В этой истории еще один нюанс есть, редкий для настоящего времени. Когда награды расписывали за поимку опасного преступника, про участкового не забыли, причем не грамота перепала, а цацка какая-то на грудь. Мелочь, а приятно было человеку.

– Интересная история, – сказал Ваня. – А с группировкой-то…

– Погоди, – перебил его Сергей. – Так клуб чей в итоге оказался?

– Туроняновский, конечно, – выключая телевизор, ответил Устинов. – Он тогда уже в полной силе был, тем более с прикрытием конторским. Но сейчас не знаю, может, уже продал. Депутат же. Бизнесом