***

Каким блаженством было покинуть душный зал и вдохнуть в коридоре с открытыми окнами. Ещё большее блаженство испытывали уши, спасённые от гвалта и музыки. Конечно, в коридорах болтали разбредающиеся по покоям гости, но этот шум казался почти тишиной.

Чигару галантно сопровождал меня к комнатам. Его ладонь накрывала мои пальцы на его предплечье, вызывая постоянное ощущение неловкости и желание убрать руку, отступить на пристойное расстояние, хотя в королевском замке это пристойное расстояние, похоже, было вдвое меньше, чем у меня дома. Только после многозначительных взглядов Венанции я не решалась открыто брыкаться.

В голове слегка гудело от выпитого и новых впечатлений, смущающие разговоры целителей не давали покоя, и к лицу то и дело приливала горячая кровь.

Когда впереди показались двери моих комнат, я не выдержала и тихо спросила:

– Тут… такое нормально?

– Что именно? – уточнил Чигару, и я потянулась потереть лоб, но пальцы наткнулись на шёлк вуали.

– Такие… разговоры и предположения. Неприличные. Это выйдет за пределы королевского замка? Об этом будут припоминать мне потом? – я смотрела в пол, но краем глаза заметила, что Чигару повернулся ко мне.

– Не имею ни малейшего понятия.

Здесь Чигару вёл себя куда холоднее, а если говорил, делал это чуть более пространно, чем в пути. Я покосилась на его унизанные перстнями пальцы, на расшитый серебром рукав и выглядывающий шёлковый манжет.

Слишком дорогая одежда.

Красные моресские волосы, странные обмолвки целителей.

– Кто вы на самом деле? – вдруг спросила я, и рука Чигару под моими пальцами напряглась.

Я ни разу не слышала о его принадлежности к какому-либо роду. Может, он такой же незаконнорождённый и не признанный отцом, как и я? Или признанный? Может, поэтому целители его вроде как подначивали? Но тогда почему не подначивали меня? Или не знали о моём происхождении? Или дело в чём-то другом? Я слишком мало понимала нравы двора и слишком мало знала, чтобы делать выводы.

В молчании Чигару довёл меня до покоев. Остановился, удержав мою руку на своём предплечье.

Уже сожалея о своём любопытстве, – я слишком хорошо понимала болезненность темы принадлежности к роду, – виновато смотрела в пол.

– Простите, – произнесла я. – Мне не стоило этого спрашивать, если вы не хотите…

Тяжкий вздох Чигару и его решительный шаг вперёд заставили меня умолкнуть. Чигару встал передо мной, удерживая за перехваченную руку. Склонился так, что красные пряди его волос упали на мой прикрытый вуалью лоб, и я ощутила его горячее дыхание.

– Разве это имеет значение? – тихо спросил Чигару.

– Нет, я… – голос сел от непонятной тревоги, от того, что он оказался так близко, а на нас смотрели и стражники, и расходящиеся по покоям гости. – Это просто любопытство…

Стискивая мою руку, Чигару наклонился ещё ниже, от него по-прежнему слишком приторно пахло благовониями, но я удержала порыв отвернуться.

– Эйна, я думал, что ты, как никто, понимаешь, что мы – это то, что и как мы делаем, а не то, к какому роду принадлежим.

Я считала иначе: род определял слишком многое. Даже если кто-то старался вести себя не так, как семья, его поведение в определённой мере оставалось предсказуемым: человек просто старался выбирать то, что родные бы точно не сделали. И как после этого говорить, что принадлежность к роду не имеет значения?

Эта рациональная мысль помогла собраться и унять тревогу.

– Простите, – повторила я, настойчиво высвобождая руку из его цепких пальцев. – Я бы хотела пойти спать.

– Тебе не за что извиняться, я не сержусь, – губы Чигару коснулись моего лба в целомудренном поцелуе.

Он шагнул назад, отпуская мою руку, и я отступила к двери, схватилась за ручку. Подозреваю, у меня был немного испуганный вид. Чигару степенно кивнул:

– Безмятежной ночи.

И отправился прочь. Убедившись, что он уходит, я приоткрыла дверь и скользнула в полумрак покоев. Нога зацепилась за что-то твёрдое, я устояла только потому, что держалась за дверную ручку.

Огляделась: перевёрнутая мебель, свезённые гармошкой ковры и разбитый кувшин.

Пернатый Герцог созерцал покои с высоты подоконника открытого окна. Черныш лежал под ним. Завидев меня, мастиф приветственно замотал хвостом, елозя по полу, заскулил, но встречать не бросился, покосившись на орла, словно спрашивал у того разрешение встать.

***

Из окна своей комнаты Кайден наблюдал, как разъезжаются гости, которым не досталось места в королевском замке. Цокот копыт и голоса эхом отдавались во дворе и уносились к звёздному небу.

Кайден ждал, попивая из кубка морс, подмечая хороших коней и то, как гаснут окна в центральной башне замка, но всё это шло фоном, потому что мысли его были заняты Эйной. И не только потому, что он ждал удобного случая, чтобы пробраться к ней в комнату и получить свою порцию лечения перед завтрашним днём. Всё оказалось намного сложнее.

Кайден был даже рад, что Черныш не угодил Венанции, и его пришлось оставить Эйне – через пса он за ней присмотрит более надёжно, чем через прикормленных стражников. Так и сейчас Кайден спокойно отпустил Эйну к ней в покои, зная, что в её комнату никто не пробрался.

К сожалению, Венанция тоже знала, что через своих собак он может за ней наблюдать, и даже если попытается устроить пакость, сделает это не у них на виду. Это-то момент – возможность увидеть и услышать через животных – и удивлял Кайдена в её просьбе подарить ей практически шпионов. Или она надеялась, что он станет за ней подсматривать? Надеялась хоть так его соблазнить?

Прикрыв глаза, Кайден мысленно потянулся к Чернышу. Расстояние было далековато, но для связи с псом, с рождения натасканным на взаимодействие, достаточно.

Собачье зрение не передавало яркости красок и немного искажало картинку, так что, к сожалению Кайдена, оно не позволяло насладиться всеми просвечивающими сквозь сорочку прелестями Эйны. Он невольно улыбнулся: Эйна наводила порядок после игрищ Черныша и его столкновения с орлом.

«Надо же было так его обозвать!» – ворчливо подумал Кайден: он до сих пор злился на то, что заподозрил Эйну в заговоре против него из-за этой злосчастной клички! Хотя кто бы не заподозрил после стольких покушений на себя?

Птица, как старший питомец, лидерство отдавать не пожелала, погоняла Черныша по комнате и теперь восседала на его загривке, наблюдая за тем, как Эйна расправляет ковёр.

– Ещё раз! – ворчала она. – Ещё только раз такое устроите – сами убираться будете!

Картинка заскакала из стороны в сторону – это Черныш завилял хвостом, заодно вовлекая в неистовое движение всю филейную часть.

Из-за этой суеты Черныш, а с ним и Кайден, не услышали шагов за дверью Эйны. Створка просто приоткрылась, и в комнату Эйны проскользнула закутанная в тёмное фигура.