— Приказываю? — будто бы искренне удивляется Артем, отстраняясь от меня.

— Переезд, свадьба…

— Вполне логично все. Смысл жить черте где, если можно в комфортной обстановке. Привыкай к такому образу жизни. После свадьбы многое изменится, — заявляет Кирсанов, держась слишком холодно.

Он похож на робота, лишенного эмоций. И мне это не нравится, но прямо сказать не могу, что ли.

— Например? Я совсем стану бесправной?

— Тебе пора прекращать общаться с моим братом. Он дурно на тебя влияет.

— Шутишь? — скрещиваю руки на груди, бурча недовольно.

— Отнюдь. Я сейчас говорю серьезно. Мне не нравится, что ты контактируешь с ним.

— Если желаешь, чтобы такого не было, пересели меня на другую планету, — бросаю в ответ, потому как это требование Артема за гранью понимания.

Похоже, в какой-то миг логика и мой парень разминулись.

— Ладно, — вздыхает он, — не кипятись, скоро Тим женится и все будут счастливы. Особенно я.

— Женится?

— Конечно.

— Артем, а почему ты выбрал именно меня? — спрашиваю, потому как слова его отца до сих пор крутятся в моей голове. И этот дурацкий отчет… что же в нем, черт подери?!

— Ты не перегрелась на солнышке?! — касается он ладонью моего лба, а я морщу нос, видя, что Артем валяет дурака.

— Я все еще жду ответа, — настаиваю, желая услышать от него хоть что-то.

— Алена, — повышает голос Кирсанов, — хватит на сегодня. Пора спать. Завтра вставать рано и вечером банкет. Тебе предстоит знакомство не только с родственниками моими, но и с друзьями семьи.

— А этого можно как-то избежать?

— Нет, важные люди, полезные связи.

— Твой отец меня терпеть не может, — присаживаясь на край постели, произношу устало. — Как и мать ребенка…

— Прекрати, — рычит Артем, — она — другое дело.

— Ты всегда остро реагировал на любое упоминание о сыне Тимура и…

— Я не желаю, чтобы ты произносила ее имя в этих стенах, — слишком резко, на мой взгляд, реагирует Артем.

Отчего он питает столько ненависти к чужой женщине? Почему постоянно злится, когда я завожу разговор об этом? Мне так хотелось бы узнать причины, но мой парень явно не желает открывать душу, делясь мыслями.

— Она ничтожество, — гнев в его глазах похож на пламя костра.

У Артема дергается кадык, венка начинает пульсировать на виске, а губы сжимаются в тонкую линию. Он злится и, кажется, еле сдерживается, чтобы не выпустить пар. Я смотрю на него в упор, ожидая продолжение, что он скажет? Ведь на эмоциях человек может, сам того не желая, сказать правду. Мне хотелось услышать хотя бы часть ее, кроху, чтобы зацепиться и попытаться пойти за этим клубочком, держа в руках кусочек нити.

— Она сломала все… — смахивает со стола ежедневник шипит Артем, а я подтягиваю колени к подбородку, боясь сделать вдох.

Наблюдаю за ним, цепляясь за каждое слово, внутри меня водоворот ощущений, мысли дробят сознание.

— Уничтожила, будто жизнь просто шутка. Ненавижу, — цедит он, упираясь ладонями в столешницу.

Его взгляд прикован в рамке с фото, на котором запечатлен Артем еще ребенком. Теряюсь окончательно, находясь под впечатлением от реакции Кирсанова на простые вопросы. И как только Артем уходит в душ, проклинаю себя на чем стоит свет, но тянусь рукой к его мобильнику.

***

Ольга не радуется ни моему визиту, ни предложению. Смотрит с укором, и я ее понимаю отчасти. Давно не заезжал, а надо было проведать пацана, сколько я его не видел? Сосчитать-то можно, но боюсь, сгорю со стыда. Алена права — я паршивый отец. Воспитанием не занимаюсь, все перевалил на маму Кирилла. Конечно, стараюсь помогать, не обделяю их в финансах, но, что касается времени, то его дефицит. Сначала учеба в Европе, потом — работа, которой наградил отец.

В общем, готов был провалиться сквозь землю, глядя в отражение чашки, что поставила передо мной Оля, ожидая, что еще за новости я принес.

А у меня в голове кавардак, я даже не знаю, что сообщить этой хрупкой брюнетке, с какой стороны к ней подступиться. Понятно точно одно: она готова меня послать подальше и в лицо деньги швырнуть, потому как наверняка не тратит — складывает в кубышку, демонстрируя, что и сама может справиться без меня. Задевает этот факт мое самолюбие, конечно, но пытаюсь держать себя в руках. Ради нее, ради Кирюхи.

— Мне нужна твоя помощь, — помешивая сахар ложечкой, на выдохе произношу. Надеюсь очень на понимание, на то, что Оля не выльет мне чай за воротник. Все-таки она рассудительная… была.

— По-моему, ты и без меня прекрасно со всем справлялся до, Тимур, — скрестив руки на груди, произносит она сухо, но смотрит внимательно при этом, значит, шанс у меня есть.

— Может, ты выслушаешь сначала? — бросаю на нее взгляд хмурый, а той все фиолетово. Ее мысли занимает исключительно сын и ввязываться в какие-либо авантюры она не намерена.

— Давай, только быстро, мне Кирилла купать через пятнадцать минут.

— Оля, — рычу практически на нее, — хотя бы иногда выключай в себе педанта.

— У тебя четырнадцать минут осталось, — хмыкает она, не собираясь проявлять ко мне теплоту.

— Зараза, — бурчу недовольно, но стараюсь поторопиться и выложить все как на духу. — Отец лютует, собирается меня женить на дочери потенциальных компаньонов и много чего.

— А ты не желаешь, чтобы тобой руководили, — качает Оля головой, — что же… понимаю, но чем я могу помочь?

— Подружку себе искать пытался, — озвучиваю свои дурацкие идеи, краснея, кажется, — в общем, ты не хочешь побыть в ее роли?

— Тебе панамку не подарить? — серьезным тоном произносит она, заставляя меня прикусить губу. Похоже, я ни черта не понимаю. — Тим, напекло солнышком, да?! Какая подружку? У меня сыну почти три года.

— Моему сыну, — добавляю с гордостью.

— Не начинай, ты же знаешь не хуже меня правду.

— Да плевать мне на нее, — закипаю, не в силах больше вести себя прилично. — Тебе самой-то от этой правды легче? Сомневаюсь, а мне вообще пофигу. Главное — мы оба храним эту тайну, хотя до конца не понимаю, почему… — обхватываю виски ладонями, боясь, что голова расколется, как грецкий орех.

Оля поджимает нижнюю губу, смотрит колюче, а я толком даже разозлиться не могу на нее. Все-таки неправильно я себя веду, не должен так поступать нормальный взрослый мужик… Ха, вот бы отец обалдел от моих мыслей, конечно, но еще больше, наверное, узнай он, какую ответственность я на себя взвалил когда-то.

Но другого выхода тогда не видел, впрочем, случись оно сегодня, пожалуй, поступил бы так же. Жалеть я о содеянном не намерен, в моей жизни и без