Он надавил изо всей силы на педаль газа, и «Ауди» помчаласьпо дороге, увеличивая скорость. Следом, также набирая скорость, неслась, почтине отставая, «БМВ».

Кохан скрипнул зубами, еще более увеличивая скорость. «БМВ»по-прежнему не отставала. Они уже выехали с трассы и теперь мчались по обычнойшоссейной дороге местного значения. Кохан посмотрел вперед. Там, кажется,никого не было.

— Держись крепче, — попросил он Марину.

И резко развернул машину в противоположную сторону. Такрезко, что та едва не перевернулась.

«БМВ» приближалась на огромной скорости.

Сжав зубы. Кохан дал газ и помчался навстречу автомобилю.

Машины быстро сближались. Сидевший за рулем Бремепробормотал страшное проклятье. Рот нервно посмотрел по сторонам. Расстояниемежду автомобилями уже не превышало двух сотен метров.

Марина вдруг поняла, что Кохан не будет сворачивать.

Очевидно это поняли и сидевшие в «БМВ» преследователи.

В самый последний момент Бреме чуть увернулся, и «БМВ» наполной скорости, потеряв управление. Несколько раз перевернулась на трассе.

Марина испуганно вскрикнула, оборачиваясь назад.

— Кажется, они разбились.

Кохан даже не обернулся.

Бреме. Ударившийся головой, закричал от боли. Рот, разбившийнос и порезавший щеки, вытер поцарапанной рукой лицо и вылез первым изавтомобиля. За ним со стоном выбрался Бреме.

— Сукин сын, какой сукин сын, — стонал он, держасьза голову.

— Мы должны его найти, — сказал Рот.

— Опять звонить и узнавать, где он будет? —испугался Бреме. — Это невозможно.

— Нужно его найти и сразу присрелить, — жесткосказал Рот, — видимо, наш благодетель точно знает, где именно он будет вкаждый следующий день. Ничего. Позвоним ему в последний раз. А потом убьемэтого типа.

Сидя в машине, Кохан смотрел в зеркало заднего обзора.

— Кажется, оторвались, — сказала Марина, —тебя это беспокоит?

— Меня больше волнует вопрос, откуда онивзялись? — спокойно ответил Кохан. — Все время знают, куда мы поедем.Ты уже получила ответ на наш запрос?

— Я все время была рядом с тобой, — пожала плечамиМарина, — когда бы я могла успеть? Для этого нужно встретится в Бонне снужным мне человеком. Может, сделаем так: ты высадишь меня в Бонне, а самотправишься в Кельн, к матери Элоизы Веверт. Нужно поговорить с ней. Узнать,что именно произошло с ее зятем.

— Это неразумно, — возразил Кохан, — мывызовем только ненужное подозрение. Кроме того, я не могу так рисковать. Менямогут узнать. Ты же должна понимать мои мотивы. Я въехал в Германию нелегально,по подложным документам. Если меня узнают, не берусь предсказать. Чем все этокончится. Ты ведь можешь представить, что меня ждет.

— Мне нужно было узнать. Что с ним случилось, —упрямо повторила Марина. Кохан посмотрел на нее и чуть улыбнулся:

— В тебе говорит чисто женское самолюбие.

— Во мне говорит трезвый расчет. — возразилаЧернышева, — если я узнаю, что именно случилось с Герлихом, я попытаюсьспрогнозировать наши следующие две встречи.

— Это маловероятно, — заметил Кохан, каждый агенттакого ранга работал по индивидуальному плану. Наработки, которые применялись водном случае, уже не применяются в другом. У Циннера работала целая командапсихологов.

— И тем не менее мы обязаны рискнуть, — упрямосказала Марина. — Тебе обязательно нужно поехать в Кельн, к матери ЭлоизыВекверт. Разве тебе самому не интересно знать, почему застрелился твой бывшийтоварищ?

Кохан взглянул на нее. Помолчал и нехотя выдавил:

— Кажется, я понимаю, почем послали именно тебя. Тыумеешь убеждать. Хорошо, я поеду и постараюсь выяснить, что произошло. Хотя ясчитаю вашу затею чересчур авантюрной. Где тебя высадить?

— В центре Бонна, — предложила Марина, — влюбом месте. Как ты думаешь, откуда появляются эти преследователи? И почему онизнают все наши маршруты?

— Не представляю. Может, в Москве сумеют лучшеразобраться, — ответил Кохан, — меня самого нервирует их постоянноепоявлени за моей спиной. В этом есть нечто мистическое.

— Они погибли?

— Думаю нет. Машина, к сожалению не загорелась. Этопресловутое немецкое качество.

Через десять минут они были в Бонне. Кохан мягкопритормозил.

— Увидимся в нашем отеле, — кивнула Марина.

— Нет. — возразил Кохан, — собери наши вещи икуда-нибудь переезжай. В любой отель. И желательно не регистрироваться. Ты меняпонимаешь?

— Ясно.

— Встретимся у ратуши через четыре часа. Ровно черезчктыре часа. Все поняла?

— Я все сделаю, — она наклонилась к нему, —спасибо, Альфред.

— С кем мы встретимся потом? Скажи мне, чтобы я хотьзнал, куда мы потом поедем.

— Недалеко, — улыбнулась она, — второй агентнаходится тоже в Бонне. Это Монах.

— Господи, — улыбнулся Кохан, — неужели этотмаленький город был наводнен нашими шпионами?

— И не только вашими, Альфред, — махнула напрощание рукой Марина.

Они даже не подозревали, что Бреме и Рот скоро получатвторой адрес, по которому можно найти Альфреда Кохана и его спутницу. И этобудет адрес второго агента, известного в отделе Циннера под кличкой Монах. Егонастоящее имя было Пауль Цехлин.

Своего настоящего имени Пауль никогда не знал. Мать оставилаего, когда ему было всего пять часов от роду. Но всю оставшуюся жизнь Цехлинувнушали, что он должен быть счастлив и горд своим рождением в социалистическойГермании, которая взяла на себя заботы о его воспитании.

«Заботы» были не очень обременительными. Детский дом онвспоминал, как неприятный сон. Запомнились строгие воспитатели и мальчишескиедраки до первой крови. Уже в школе на него стали обращать внимание девочки.Пауль был голубоглазым блондином, словно рожденным для того, чтобы стать вбудущем киноактером и сводить с ума окружающих его женщин. Но все получилосьиначе. После службы в армии он получил направление в «Штази», а уже оттуда,будучи младшим офицером, попал в отдел «папаши Циннера», обратив на себявнимание своей привлекательной внешностью. И неистовым характером, из-закоторого несколько раз был на грани увольнения.

Жизнь в детском доме давала о себе знать. Воспитанный в духенеистового индивидуализма, всегда готовый постоять за себя, настоять на своейправоте. Пауль Цехлин никогда не думал о разведке, считая, что с его характероми выдержкой можно работать где угодно, но только не в разведке. Однако психологиЦиннера рекомендовали ему именно этот тип агента, тонко уловив в нем садистскиенаклонности.