— Вы настоящий философ. — улыбнулся Кохан. —Я все-таки не совсем понимаю, почему, именно вам поручили такое важное дело.Ведь на вашу роль нужно было подобрать циника-мужчину либо стерву-женщину,готовых смириться с чем угодно и с кем угодно.

— А откуда вы знаете, что я не стерва? —засмеялась Марина. — Может, я просто искусно притворяюсь.

В Бонн они приехали ранним утром. В "Кайзер Карл Отель!Добирались та такси, поменяв в дороге два автомобиля. Пришлось перетаскиватьчемоданы из одной машины в другую, но уже в девять часов утра они принимали душв своих номерах. Небольшой отель славился своей роскошью и комфортом. Немногоотдохнув, поехали в Бад-Годсберг, предместье Бонна, где находился дом,купленный супругами Герлих.

На первую встречу Марина ехала в особом настроении. Ей былочисто по-человечески интересно увидеть эту необычную семейную пару, где мужчинаженился на женщине исключительно в силу установок своей разведки. И затем спомощью психологов добился контроля над ней, вынудив ее работать на другуюсторону. Она провела в разведке много лет, попадала в различные ситуации, ноникогда не видела ничего подобного. Именно поэтому она ехала в Бад-Годсберг,ожидая увидеть нечто невероятное, словно сами лица необычных супругов моглирассказать об их истинных отношениях.

Из Бонна они добирались на автомобиле «Ауди». При этомМарина арендовала его по своей карточке Марии Чавес, чтобы не привлекатьвнимание возможных наблюдателей, которые могли проверить именно в Боннекредитную карточку Альфреда Кохана, полученную в Аргентине.

Дом супругов Герлих был расположен на Мольткештрассе, и онисразу нашли улицу, ведущую к дому Барона. Теперь следовало осторожно выяснить,что именно произошло с Зеппом Герлихом за период после объединения Германии ипотери связи со своим центром.

Кохан остался в автомобиле, а Марина вышла из машины,намереваясь пройти мимо дома. Уютные, двух — и трехэтажные дома местныхбюргеров были расположены за низкими оградами, среди утопающих в зелени маленькихсадов. В Бад-Годсберге жили в большинство дипломатов, аккредитованных приБоннском правительстве. Очень высокие цены на эти дома и землю началипостепенно падать именно в конце девяностого года, когда немцы всей Германииуже осознали, что они единая нация, и все настойчивее стали раздаваться голосао переводе столицы в Берлин, который должен был стать символом возрожденияновой страны.

Марина прошла мимо двух соседних домов, приближаясь к дому,который принадлежит Элоизе Векверт и был переписан на супругов Герлих. Онапочувствовала, что нервничает. Чернышева никогда и ничего не боялась. Была вдесятках зарубежных командировок, часто на нелегальной работе, попадала в оченьтяжелые ситуации, но в подобной оказывалась впервые. Испытывая чувство неловкости,она заставила себя успокоиться.

Обычный двухэтажный дом с палисадником, в котором бурноразрослась зелень. Очевидно, в последнее время за ней не следили. Или усупругов не было возможности нанять садовника, аккуратно подстригающего листьяна клумбах. Она прошла дальше. Ничего необычного не было. Марина повернулась ипошла обратно. Так они ничего не добьются. Нужно выяснить, где именно сейчасработает Зепп Герлих.

Уже подходя к автомобилю, она увидела стоящего у машиныАльфреда Кохана. Это ей не понравилось. Они договорились, что он должен сидетьв машине и ни при каких обстоятельствах не выходить из нее. Но, увидев Марину,он вышел ей навстречу, нарушая все нормы поведения разведчика.

— Что случилось? — спросила она.

У Кохана было лицо землистого цвета. Он набрал воздух имедленно произнес:

— Давайте уедем отсюда, фрау Чавес.

В такие минуты лучше ничего не спрашивать. Она и неспросила. Просто, пройдя к машине, села в нее и, только когда он опустилсярядом, повторила:

— Что произошло?

— Здесь мы уже ничего не сделаем, — пробормоталКохан.

— Почему?

— Зепп Герлих покончил жизнь самоубийством. Две неделиназад. Его супруга сейчас у матери. Она в отпуске. Мы опоздали.

Марина закрыла глаза.

«Покончил с собой, — подумала она, — значит, мывсе-таки опоздали».

— Нужно узнать, где живет ее мать, — твердосказала Марина, — нужно обязательно узнать, где сейчас его жена.

— Зачем? — ошеломленно спросил он, глядя на нее.

— Я должна знать, почему он это сделал. Обязана понятьмотивы его поступков. Разворачивай машину. Мы можем узнать адрес у соседей.

В тот самый момент, когда бульдозеры начали ломатьБерлинскую стену, он с раздражением выключил телевизор. Элоиза с тревогойвзглянула на него.

— Что случилось, Зепп?

— Не хочу на это смотреть, — откровенно призналсяон.

— Понимаю, — тихо сказала она и вышла из комнаты.

Элоиза знала почти все, что должна была знать о его детстве.Знала о первых десяти годах в Кайзерслаутерне. О последующих годах в другойГермании. О переезде в Западную Германию после смерти отца. Ей казалось. Чтоона напоминает его чувство гнева и бессилия перед этой стеной, столько летслужившей символом раздела немецкой нации. Но на самом деле все было иначе.Разведчик Зепп Герлих понимал, что с этой минуты государство, которое онпредставлял и во имя идеалов, которого работал всю сознательную жизнь,проиграло. Он понял, что скоро его государство просто сотрут с политическойкарты мира, как неправильно начертанную пунктирами карандашную линию. Ипонимание этого факта было горьким и страшным одновременно.

Все получилось так, как он и думал. Через несколько дней палрежим правящей партии в Германии. Весной состоялись первые свободные выборы, накоторых победившее правительство в ГДР открыто заявило о своей приверженностиидее объединения Германии. И самое страшное, что на все эти условия былсогласен Советский Союз и его руководители. По существу, предавшие своихсоюзников в Восточной Германии, бросившие на произвол судьбы тысячи и миллионыдоверившихся им людей.

Все эти месяцы он наблюдал за агонией режима. За крахомстраны, интересы которой он представлял и полковником разведки которой был. Этобыло странное ощущение провала в небытие. Была потеряна связь. С ноября непоявлялся связной Клейтер. А резидент в Бонне. Обязанный выходить на связь вслучае отсутствия связного, вообще был отозван в Берлин. С тех пор никто неприходил к нему с другой стороны. Все попытки Герлиха наладить хоть какие-токонтакты с работниками посольства ГДР, уже понимавшими, что работают последниедни, ни к чему не привели. А позже, летом девяностого, он узнал, что частьруководителей разведки эмигрировала в Советский Союз. Тогда вспыхнула надежда,что все еще может восстановиться. Но недели и месяцы шли, а связных по-прежнемуне было.

Зато рядом была женщина, на которой он женился по заданиюсвоего Центра. Женщина, информация которой так интересовала Центр и котораятеперь работала вхолостую. А после непонятного исчезновения Клейстера емуприходилось самому раз в месяц составлять приблизительный вопросник ипередавать его Элоизе, дабы не вызвать подозрение полной потерей всякогоинтереса к ее сообщениям. Сам он искренне верил, что все эти данные еще могутпонадобиться, но дни тянулись медленно, а связного по-прежнему не было.