– Ты чего один сидишь, как особо опасный на строгойзоне? – спросил Миша Мухомор, останавливаясь над ним, рассеянноподбрасывая в ладони карточную колоду. – На тихушника не похож… а этинемтыри так и будут квасить до полуночи, им друг с другом хорошо… Пошли.

– Куда?

– Не боись, не в очко на очко резаться… Пошли, покажутакое, чего ты, первоходок, в жизни не видел. Ахнешь… Пошли, говорю, что тебетут киснуть…

Вид у него был азартный и загадочный, бывшего уркаганапрямо-таки распирало от предвкушения какого-то сюрприза, и Кирьянов, подумав,поднялся, одернул расстегнутый китель. Поднявшись в вестибюль из каминной,Мухомор уверенно взбежал по лестнице на третий этаж, где как раз и квартировалаофицерская команда, остановился у двери Раечки, деликатно постучал костяшкамипальцев, осклабился:

– Держись за воздух, Костик…

Послышались шаги, Раечка в небрежно распахнутом халатикеоткрыла дверь.

– Раиса, – задушевно сказал Мухомор. – Покажьновичку твоего.

Она потупилась в наигранном смущении, но посторонилась.Заглянув в комнату, Кирьянов форменным образом прирос к полу.

Там, в комнате, сидел перед телевизором подлинный инесомненный Арнольд Шварценеггер, человек-гора, в простецких семейных трусах иклассической советской майке времен первых спутников. Оторвавшись с сожалениемот горлышка пивной бутылки и опустив ее донышком на могучее колено – при этомнезатейливом движении взбугрились чудовищные мышцы, как и следовалоожидать, – Шварценеггер сказал на чистейшем русском:

– Заходите, мужики, пивка дернем.

– Да нет, спасибо, мы как-нибудь погодя, – безмалейшего удивления сказал Миша Мухомор, крепко взял под локоток остолбеневшегоКирьянова, вывел его в коридор и, когда Раечка закрыла дверь, несильно толкнулобер-поручика кулаком в брюхо: – Ну, как оно?

– Слушай, – еле выговорил Кирьянов. – Он что,тоже…

– Эх, котенок… – сожалеючи прищелкнул языкомМухомор. – Ни черта-то ты не понял, простая душа… Пошли в мои апартаменты,объясню подробнее, если сам не поймешь…

Насчет апартаментов он перегнул палку – господа офицерырасполагались, конечно, не в казарме, но и не в царских хоромах. Неплохообставленные трехкомнатные квартиры, спальня-кабинет-гостиная плюс удобства, ине более того… Что ж, одному с лихвой достаточно, следует признать.

Приложив большой палец к плоской ручке двери, Мухомор такимобразом отпер дверь, встав посреди прихожей, косясь на Кирьянова, срассчитанной медлительностью подошел к стене, открыл белую пластмассовуюкоробочку и аккуратненько нажал квадратную синюю кнопку. У Кирьянова тоже былана стене такая коробочка, но о ее назначении он как-то не удосужился пока укого-нибудь узнать.

– И что? – спросил он спокойно.

– И все, – сказал Мухомор тем же загадочнымтоном. – Ты своей, сразу видно, не пользовался, чудило? Зря, батенька,зря… – Приоткрыв дверь в обширную спальню, он крикнул внутрь: – Девочки,хозяин пришел, живенько встали в две шеренги… Пошли!

Кирьянов вошел следом. Две женщины встали ему навстречу сширокой постели – но на сей раз он отреагировал спокойнее, далеко было доостолбенения в Раечкиной прихожей. И все же, все же…

Одна была блондинкой – и не просто какой-то там смазливойблондинкой, а доподлинной и неподдельной красавицей Рэчел Уэлч, по волережиссера современницей динозавров за миллион лет до нашей эры, обворожительнымсозданием в бикини из звериных шкур, заставлявшим мужское естество уподоблятьсячасовому у Мавзолея.

А рядом с ней, загадочно улыбаясь и лукаво глядя огромнымичерными глазами, стояла черноволосая красотка Клеопатра в древнеегипетскомнаряде, она же Элизабет Тэйлор, аппетитная как смертный грех.

– Знакомься, – сказал Мухомор. – Это Риточка,а это Лизочка. Девки, что вы стоите? Помогите освоиться человеку, а то онмалость растерялся…

Белокурая красавица Рэчел подошла первой, протянулаКирьянову тонкую узкую ладонь и, одарив его ослепительной улыбкой,промурлыкала:

– Рэчел, а для друзей – Риточка…

– Элизабет, – сказала Клеопатра-Тэйлор, мимолетнопогладив Кирьянова по плечу. – Для своих – Лизочка.

– Вот, порядок… – удовлетворенно сказалМухомор. – А это Костик, молодой и перспективный кадр. Девочки, живеньковолоките пузырь и аршины на всех, колбаски там порежьте…

Обе кинозвезды, успев еще раз обжечь Кирьянова откровеннымивзглядами, шустро выскочили из спальни. Кирьянов стоял как столб. Ее пальцыбыли на ощупь теплыми и настоящими, и обе как две капли воды похожи на тех,экранных, но ведь не может этого быть, прошло столько лет, они уже бабушки…

– Врубился? – удовлетворенно хмыкнулМухомор. – Это тебе не двойники какие-нибудь, не паршивая подделка… Точнаякопия, один в один.

– Копия?

– Ну не живая же баба, дурило, – фыркнулМухомор. – Настоящим, поди, уже лет по семьдесят… Это копии такие,врубаешься? Полная иллюзия. Только иллюзия полнейшая, учено выражаясь, та самаяреальность, данная нам в ощущениях, так что какая тебе разница? Уж поверь, ощущенийтебе будет по полной программе… Оторвемся, обер? Я человек не жадный и неревнивый, кого тут ревновать? Сейчас колбаски порежут, плеснем в аршины –и понеслась душа по кочкам… Кавказское гостеприимство, для друга ничего нежалко… Тебе кого с разгону для минета приспособить, Лизку или Ритку? Все умеют,стервочки, сам обучал…

– Копия… – растерянно повторил Кирьянов.

– Костик, да какая, на хрен, разница, если подобиетакое, что это, считай, не иллюзия, а доподлинная живая баба? Я понимаю, снепривычки диковинно, ну да быстро втянешься… Вон как Райка со своимАрнольдиком освоилась, любо-дорого глянуть, чистой воды семейная идиллия… Кактебе галактическая бытовая техника? Точно, на грани фантастики. Начальство унас заботливое и с понятием, они ж понимают, что мужику нужно напряжениесбрасывать – а связисточек валять со временем надоедает, хоть им и не положеноотказываться. Бери вон пример с Митрофаныча – у него там пионерочек полнаяхата, в платьицах школьных, при фартучках и галстучках. Причем не соплюшеккаких-нибудь, а таких вполне созревших пионерочек, с фигурами… – Он,плотоядно ухмыляясь, начертил ладонями в воздухе плавные изгибы. – Ну,кого берешь для разогрева, Ритку или Лизку?

– Да нет, спасибо, – сказал Кирьянов скованно,бочком-бочком отступая к двери, чтобы вырваться из квартиры, прежде чемвернутся эти. – Я пойду, извини…

– Ну, дело хозяйское. – Мухомор сделал шаг следоми цепко ухватил его за локоть. – Только ты, вернувшись домой, нажмикнопочку ради интереса, ладно? Можешь даже потом не рассказывать. Толькообязательно нажми. Эта штука, – он неопределенно повел подбородком куда-тов пространство, – не с бухты-барахты работает, она тебе мозги просвечиваети вытаскивает оттуда твою самую сокровенную мечту… Сечешь? Кого ты особеннохочешь, ту и получишь. У нас тут давненько, еще до меня, служил один поляк, непомню фамилии, короткая какая-то, так он потом на эту тему целый фантастическийроман забабахал и на весь мир этим романом прославился… Даже кино было… Всепосмотреть не соберусь, заглавие такое простенькое, насчет соли что-то…