Нужно было немедленно отключить фугас от элемента питания. Но чем «перекусить» провода? Опустив руку к поясу, понял, что ничего нет — нож остался в разгрузке, которую вместе с бронежилетом парни сняли с него. При нем только пистолет, но его невозможно поднять — повреждена рука и силы совсем иссякли. Тяжело было даже дышать.

Николай взял провода в зубы и начал их перегрызать. Передние зубы крошились. Но времени жалеть себя не было. И он продолжал грызть, дойдя до стальной сердцевины. Жесткие и крепкие провода против уже сильно поврежденных зубов. Боль пронизывала мозг Николая, с каждым укусом десны словно растекались, зубов становилось все меньше. Но он обязан был спасти парней!

К последнему рывку целыми остались только задние зубы. При этом сделать откус мешала щека. Поэтому он рванул головой, надорвав щеку от краешка рта до задних зубов. Вцепился, дернул, наконец разорвав цепь, соединяющую смерть с Даней и его группой.

Николай приподнял голову и посмотрел на обрывок провода и осколки зубов, лежащие в луже крови. Подтянул руку, откинул элемент питания в сторону. Еще раз глянул на лужу собственной крови и потерял сознание.

* * *

Даня подполз к Николаю и выругался. Это невозможно объяснить! Нельзя понять! Как он перегрыз этот провод?! Какую боль он испытывал и как боялся не успеть до их прихода! Увиденное разом восстановило картину подвига этого простого парня, сделавшего невозможное для каждого из парней, достававших сейчас Николая из-под «Хаммера».

Уже через несколько минут его везли в госпиталь. Нужно было во что бы то ни стало успеть!

— Николай должен остаться живым! — приказал Даня. Один из двух бойцов, сопровождавших Колю в госпиталь, был очень хорошим и опытным военным хирургом, ходил во все рейды с Афганцем, осознавая, что от него зависит жизнь парней.

* * *

— Так, переключись на волну пилотов, проверь сигнал, вдруг рация работает? Уже можно, мы ж где-то рядом с ними. Пусть покажутся! — скомандовал Даня и лег в противопожарную траншею с замерзшей водой. Находились они явно на пахотных землях, а значит, пилоты были где-то совсем недалеко. Несколько попыток наладить связь с вертолетчиками ни к чему не привели.

— Ну и что делать? Как их искать в такой темноте? У кого какие идеи?

Бойцы начали было перебирать варианты. Тут Даня услышал голос Афганца. Он по рации сказал, что все на месте, ждут сигнала. Даня взял рацию и доложил, что не понимает, как искать пилотов. Нужны идеи.

— Ждите! Сейчас дойдем и решим! — ответил Афганец и выдвинулся к Дане.

* * *

Группа Афганца зашла по меткам в посадку и достаточно быстро добралась до разведчиков Дани. Они заняли полуразрушенный блиндаж, который, судя по всему, сначала был позицией нацбатовцев, после чего их накрыли наши вертушки — какое-то количество убитых осталось под завалом. Но тут уж не до выбора места. Нужно было понять, как искать Бачу.

Попробовали выйти на связь с генералом, хорошо знавшим своего друга-пилота. Может, у него появятся какие-то идеи? Тот взял паузу. На несколько минут. Пока разведчики думали, куда зайти и какие подать заметные сигналы, при этом не раскрыв свои координаты перед артой противника, на связь вернулся генерал.

— Так, есть у кого-нибудь старый надежный сигнальный пистолет?

Вопрос показался странным для большинства бойцов, видевших такие пистолеты только в фильмах про войну. Зато Афганец ответил, что вроде бы была ракетница на «броне», и дал понять, что ему план ясен без подробностей.

Ракетница ве́сит приличные шестьсот двадцать граммов, поэтому ее давно не используют в операциях. «Зачем она нужна?» — думают многие. Многие, но только не Афганец. ССО — особая служба, там случается разное и постоянно. По этой причине там считают, что для связи и стрельбы ничего лишнего быть не может. Ракетница давно лежала у Афганца в укладке, и до сих пор ни разу ему не пригождалась. Но почему-то он точно знал, что в определенных ситуациях ей нет альтернативы. И такой момент наступил — в условиях окружения Бача обнаружит позицию вертолетчиков только после «железных» условных сигналов своих. Какими могут быть сигналы? Да любыми! Раз заранее не договаривались — какими получится. Главное — не допустить ошибки. Задача была понятной и выполнимой.

Даня достал сигнальный пистолет и приказал прикрывать. Отошел подальше от позиции, чтобы прилеты нацистов не задели парней. Прилет придется встретить — а полетит сразу и точно в цель, никто не сомневался — и бегом отойти от точки, скрывшись от осколков. Выстрел из ракетницы был важен еще и для встречи генерала — в эти минуты он подходил к остаткам укрепа нацбата, сигнал поможет ему сориентироваться. Нужно лишь, чтобы Бача не прозевал сигнал.

Даня поднял руку с ракетницей вверх, сосредоточился.

— Ну, с Богом! — то ли скомандовал, то ли высказал пожелание он и нажал на спусковой крючок.

Ракета взмыла вверх, осветив зеленым светом быстро плывущие по небу облака. Оставалось добежать до своих. Не успел Даня спрыгнуть в окоп, как тишину разорвал свист мин, вылетевших из «Града» и хаотично падающих вокруг места, откуда миг назад запустили сигнальную ракету.

— Да, хреновая идея. Если сейчас Бача выстрелит в ответ, то эти козлы и его забросают минами. Но вряд ли у него есть такое же укрытие, как у нас. И тогда все будет зря, — Даня размышлял вслух, укрывшись за остатками крыши старого украинского блиндажа и внимательно всматриваясь в черное небо, озаряемое разрывами мин.

Обстрел продолжался около десяти минут. Озверевшие нацбатовцы, казалось, выпускали в темноту все, что у них было. Стреляли из автоматов, минометов, били снайперы. Но бессмысленная стрельба закончилась так же внезапно, как и началась. Видимо, боясь контрбатарейной ответки, нацики залезли обратно в свои норы.

А генерал остановил продвижение своей группы в момент запуска ракеты. Теперь он отсматривал места расположения минометов. Для этого у него было все необходимое.

— Так, парни, не дергаемся! Ждем Бачу. Он подаст сигнал, если жив. Сразу тогда отправим туда «птичку», а укров гасим по полной. Ждем!

Все затихли. Колонна генерала замерла в ожидании ответа Бачи. Ждала и группа ССО. Все смотрели на небо, откуда должно было прийти известие, что он жив. Все верили — когда ты стоишь на грани жизни и смерти, небо, даже ночное, дарит тебе удивительное чувство надежды. Что бы с тобой ни происходило в этот момент, человеческий ум не верит, что это конец!