— Господи, приди! Прими! — батюшка, казалось, на весь мир кричал отходную молитву, понимая, что надо успеть передать его самому Господу, чтобы этот мальчик успел сделать самое главное! — Повторяй за мной. Одно только слово скажи, если слышишь, скажи: «Прости, Господи! Прими, Господи!»

Батюшка замолчал, вслушиваясь в дыхание парнишки.

— Люблю, мама, люблю, мамочка, люблю, Господи!

Веселый, кучерявый и курносый, похожий на деревенского франта из советских фильмов, мальчик выдохнул и застыл.

Отец Олег встал. Быстро достал блокнот и зафиксировал место, где он оставил своего первого боевого сына. Сейчас ему открылось, что он должен делать. В чем его основная задача.

Он искал раненых по разным укреплениям. Найдя безопасный окоп, перетаскивал парней туда. Потом всех перевязывал. Израсходовав аптечку, он отрывал куски своей одежды, перевязывая ими раны и затыкая пульсирующие кровью артерии в глубоких пулевых отверстиях. И снова взваливал на себя парней и тащил их в общее место. Там их накрывал от холода всем, что удавалось найти. Он уже лишился своей одежды, но бойцов носить все равно не перестал.

Не мог он оставить и убитых. Не должны они были лежать там так же, как брошенные и никому не нужные наемники. Вокруг окопа он сложил тела всех парней, которых смог притащить.

Отец Олег остановился, ощущая, что все тело горит. Его трясло от боли и ужаса происходящего. Все, что он мог сделать сейчас, это встать на колени и молиться о том, чтобы их нашли наши и не заметил враг.

Отца Олега давно мучил вопрос, почему в древние времена происходило столько чудес, а в наши дни они больше не случаются. Почему? И вот сейчас пришло понимание, что для этого надо дать Богу возможность действовать. Пригласить его в свою жизнь, попросить Господа совершить чудо, самому при этом сделав все, что от тебя зависит. Самому взойти на крест, отдать свою жизнь — как готов был отдать и отдавал каждый, кто находился сейчас в этом окопе, кто еще дышал, а значит, должен быть спасен.

Отец Олег молил, кричал, вознося руки к небу. Он умолял, просил, рыдал. От боли его скрутило в узел, при этом он не мог произнести ни звука. У него не осталось больше ни слов, ни сил, ни слуха, ни дыхания. Наступила абсолютная тишина. Он оглянулся на окоп, а там лежали они, его сыновья — парни, которые молча смотрели на него. Они чувствовали, что сейчас, кроме отца Олега, не было никого, кто мог их спасти.

Он склонил голову и замер, произнося только одно: «Господи!» Еще никогда он не ощущал, что в этом слове умещается всё. Любая мольба, все надежды и чаяния человека, абсолютное покаяние и полное смирение. Вся жизнь с ее непреодолимыми трудностями.

Стало легко и светло.

Свет замерцал…

* * *

— Свой? Ты кто? Отзовись, отец! Контуженный? Глухой? Вставай! — штурмовик помахал перед глазами фонариком.

— Свой! — отец Олег ощутил, что Бог здесь.

Он вот. На расстоянии вытянутой руки. Он не оставил. Пришел.

А значит, нужно действовать!

Эпизод 19

— Отец Олег, батюшка, вы спите? Отец Олег! — капитан военврач, пытался разбудить крепко спавшего после пережитого священника. — Батюшка, проснитесь!

Отец Олег открыл глаза и какое-то время смотрел на капитана, стараясь понять, где он и что происходит. Вместе с морозным воздухом и ароматами армейской кухни в землянку, где отсыпался священник, пришла реальность. Вкусно запахло обеденной кашей и дымком. Отец Олег попытался встать со срубленной из бревен кровати, но увидел, что ноги и руки его забинтованы, а колени и локти будто окаменели из-за того, что бурая кровь застыла в толстом слое бинта. Он посмотрел на тумбу: на ней — бумажная икона Богородицы. Перекрестился. Что-то проговорил шепотом. Улыбнулся.

— Что случилось? Я, наверное, все проспал, капитан? — спросил священник.

— Батюшка, мне приказали вам доложить про Володю, он ваш земляк, вы с ним здоровались, когда он прибыл. Говорят, вы его знаете?

— Володька? Бездомный? Как же, знаю. Очень хорошо его знаю, а что с ним, что-то случилось? Перед боем он был бодрый и очень веселый…

* * *

Утром в Спасо-Андрониковом монастыре Москвы красиво по-особенному. Древнейший храм столицы — Спаса Нерукотворного образа, словно на незримых нитях держит небо над старинными строениями обители. Здесь и древнейшие палаты самого начала XVI века, и семейная усыпальница Лопухиных — самая большая в Европе, — где в том числе покоится жена Петра I — Евдокия, и, конечно, древнейший и один из самых славных некрополей. У любого, кто впервые проходит мимо врат монастырской ограды, невольно рождаются слова искреннего удивления. Ты вдруг оказываешься в далекой и почти не знакомой современному человеку Древней Руси XIV века. Отец Вячеслав, иконописец, в бытность свою настоятелем храмов Андроникова монастыря сумел восстановить здесь не только приходскую жизнь, но и службы на древнем демественном и знаменном распевах, иконопись, исследования древней архитектуры и изучение некрополей. Благодаря архивным исследованиям обнаружилось невероятное и очень важное для современной России свидетельство. Впервые Володя услышал о нем у ворот монастыря. В тот день было тепло и очень солнечно, разнотравье в монастыре поднялось выше пояса.

Шел пятый год его бездомной жизни. Сначала он скитался вокруг Казанского вокзала. Там волонтеры обеспечивали всем необходимым. Еда пять раз в день. Приносили медикаменты и одежду, даже можно было заказать что-нибудь модное. Володе очень нравились кепки, как у хулиганов из шестидесятых, и классические кеды. Они просто отмывались, быстро высыхали и всегда выглядели опрятно. Белая футболка, которую он постоянно поддерживал в чистоте, джинсы и худи — все вместе смотрелось современно.

Назвать Володю потерянным бомжом было бы большой ошибкой. Он сам выбрал этот путь. Он искал смысл жизни. На самом деле ему очень хотелось существовать среди людей, которые не предадут, кто может стать настоящим другом, кто подставит плечо в случае опасности или болезни. Поэтому обитание среди «вокзальных» ему не нравилось. Приехав в Москву из Карелии, он не сразу во всем разобрался. Ему понадобилось около двух лет попыток понять столичный мир бездомных.

И вот однажды Сергей и Даша, очень странная пара бездомных, живущих на улице уже более десяти лет, пригласили Володю погостить у них в «заброшке» возле Андроникова монастыря. Он согласился. Рядом с обителью стоял шестиэтажный заброшенный дом, памятник — усадьба Хрящева — Шелапутиных. Окна в