— Ты опять что-то задумал, Ян! Ты не можешь просто сказать, что происходит? И что ты задумал? Обязательно устраивать это шоу?

Я почти пел в трубку:

— Милая Анечка, собери всех у Жигаловой. Через пару часов. Ты же хочешь видеть убийцу Бокина в наручниках? Значит, делай, то, что я говорю.

— Ненавижу! — рявкнула Белокрылова и бросила трубку.

Я не сомневался, что она сделает все, что надо. Для меня все было ясно. Убийца узнал, что у Бокина есть внебрачная дочь.

И хотел использовать это в своих интересах. Вынудить Бокина сделать, то, что он хочет. Может, шантаж. Может, что-то другое. Возможно, они договорились. А потом Бокин отказался.

И его пришлось устранить. Только я не понял до конца. С чем это связано. С работой Бокина. Или с его личной жизнью.

Скорее всего, с работой. Там у него много чего понамешано. Один только доклад с известными фамилиями чего стоит.

Сапфирова тоже спустилась вниз.

— Радуйся, скоро ты проведешь настоящий спиритический сеанс, — сказал я девушке. — И укажешь на убийцу. Надеюсь, твои голоса не подкачают. Я тебе подам знак, когда можешь указать на него. Это будет слово «Сейчас же!».

Сапфирова покачала головой. Удивленно посмотрела на меня.

О нет, только не это. Ну зачем начинать все сначала?

— С чего ты взял, что я буду говорить то, что хочешь ты? — нахмурилась девушка. — Ты что, не понял? Я говорю только то, что говорят мне голоса. Ты слышал про Жанну Д'Арк?

Я вздохнул. Нет, разве есть что-то более незыблемое, чем женская логика? Тут ничего не поделаешь. Ее не переспоришь. Придется поступить по-своему.

— Ладно, — сказал я. — Попробую сам подключить свою интуицию. Знаешь, иногда у меня хорошо получается.

Полина просияла. Бедняжка. Она думала, что обратила меня в свою веру. Вернула заблудшего сына домой.

— Просто доверься внутреннему голосу, — шепнула она. И чмокнула меня в щеку.

Через минут сорок Аксаков позвонил в отдел. Белокрылова приказала ехать всем к Жигаловой.

— Зачем? — спросил Аксаков.

— Об этом можешь спросить у Яна, — сердито ответила шефиня.

Аксаков посмотрел на меня. Вздохнул, ничего не спросил.

Через час мы были у Жигаловой. Сюда уже пришли Белокрылова, Терехов, Бургасов, Кривошеев и девушка лет семнадцати. Вдова спросила меня:

— Что это значит? Ваша начальница сказала, что вы объясните.

Я пристально посмотрел на нее. Взял ее руку, погладил. Вдова покраснела, но я просто хотел проверить. Нет ли у нее повышенной потливости, как бьется пульс, не напряжены ли мышцы?

Это признаки тревожности. Если вдова виновна, точно должны появиться. При виде такой толпы народу.

Но нет. Только пульс участился. В остальном все нормально. Скорее всего, это не она. Или так хорошо маскируется?

— Сейчас мы поймаем убийцу твоего мужа, — ответил я. — Ты же хочешь узнать, кто это? Или нет?

Жигалова возмущенно глядела мне в глаза.

— Что за вопрос? Конечно, да. Только как вы это сделаете?

Я улыбнулся. Зачем рассказывать суть фокуса? Главное, заинтриговать.

— А вот об этом мы спросим у твоего мужа.

Теперь вдова удивилась.

— Это как? Он же умер.

Но я таинственно промолчал. Тогда Жигалова посмотрела на девушку, которую привела Белокрылова.

Лицо ее на мгновение исказилось от ярости. Я испугался, как бы она опять не швырнула вазочку. Вот теперь у нее все признаки тревожности. Вернее, гнева.

— Это та самая девушка. С которой спал мой муж. Вы в своем уме, что позвали ее?

Я покачал головой. Реакции Жигаловой я уже изучил. Знаю, как она выглядит, когда говорит правду. Поэтому я сказал:

— Это дочь вашего мужа. От другой женщины. Он с ней не спал. Но и не признал, — а сам так и впился взглядом в собеседницу. Чтобы не упустить ни одну реакцию.

На лице Жигаловой отразилась целая палитра эмоций. Гнев, злоба, тревога, страх, растерянность.

Даже больше. Как там говорили в двадцать первом веке? Отрицание, злость, торговля, депрессия, принятие. Сразу все этапы в одно мгновение.

Я думал, она не выдержит. Сорвется. Вытолкает девушку прочь. Но нет, сдержалась. Видимо, решила разобраться потом.

— Ладно, давайте уже начинать, — устало сказала вдова.

Хорошо. Один психологический эксперимент закончен. Начнем другой. Более глобальный.

Я похлопал в ладони. Привлек внимание.

— Дамы и господа, продолжим наше расследование. Мы решили дать возможность высказаться духу Бокина. Самому. Пусть расскажет, кто его убил.

Присутствующие оглянулись друг на друга. Наверняка подумали, что убийца рядом. К этому подготовили фильмы и книги.

Женщины ничего не сказали. Лишь настороженно огляделись. Но Бургасов пробормотал: «Какой бред!» и покачал головой. А Кривошеев спросил:

— Это что, правда? Ради этого вы позвали нас? И как часто милиция прибегает к таким методам?

Сапфирова не дала протесту разгореться слишком сильно.

— Послушайте, все не совсем так. Все это нисколько не противоречит духу материализма. Мы ведь знаем, что энергия сохраняется. Даже при переходе из одного состояния в другое. А значит, можем взаимодействовать с этими энергиями. Вот что я называю голосами.

Я кивнул и добавил:

— Считайте это просто психологическим экспериментом. Который поможет в расследовании. Вы ведь хотите найти убийцу, верно?

Против такой постановки вопроса им нечего возразить. Поэтому все послушно уселись за круглый стол. Мы собрались в гостиной квартиры Жигаловой.

Я запахнул тяжелые плотные коричневые шторы. В комнате сразу стало темно. Свет включать не стали.

Вместо этого зажгли свечи. Три в разных местах комнаты. И одну в центре стола. Если бы здесь был Рокотов, он бы ощутил дежавю.

— Ну, и что дальше? — спросил Кривошеев. — Где карта для гадания с буквами? Где хрустальный шар? Может, нам следует взяться за руки?

Теперь предстояло действовать Сапфировой. Она подняла руку. Покачала головой.

— Нет, ничего этого не надо. Просто расслабьтесь. Смотрите на пламя свечи. И позвольте случиться. Тому, что должно случиться.

Сеанс вызова духов в центре города. Надо же. Как мы дошли до такого в стране победившего социализма? Или в людях еще остались островки духовности? Так сказать, уцелевшие бастионы.

Все подчинились. И смотрели на свечу.

Кроме меня. Я знаю, что это хороший способ гипнотизации. Пламя костра или свечи почти стопроцентно погружает человека в транс. Поэтому, кстати, их ставят в церквях.

Чтобы избежать транса, я моргал. Усиленно. И старался украдкой разглядеть лица присутствующих.

Они смотрели на свечу. Даже Сапфирова. Лица действительно расслабились. Спокойные и умиротворенные. Как во время глубокого сна.

Молодец, Полина. Выбрала отличный способ. Так и я могу проводить сеансы вызова духов. В трансе люди могут видеть что угодно и кого угодно.

— Я чувствую, — внезапно глухо сказала Сапфирова. Жигалова