подвижном лице, отпихнул прорывающегося из комнаты Мартына ногой и протянул Саре ее заколку:

– Простите нас! Он всегда берет что-то на память у красивых женщин!

– Леон, это переходит все границы! Я просил держать его в клетке! – нахмурился Воронов.

– Ему в клетке скучно. Но я за ним прослежу! – Леон быстро захлопнул дверь комнаты, откуда снова раздался шум падающих предметов.

– А этот Мартын, что… тоже пойдет на пересадку желез? – упавшим голосом спросила Сара, когда они двинулись дальше.

– Нет! Слишком мал, порода не та. Нам его по ошибке прислали, а мой заместитель Леон пригрел. Теперь Мартын безобразит по всему дому. Вчера открыл запертую дверь в кухню, обсыпал весь пол мукой и нажрался сырой пасты. Позавчера разбил у Леона микровесы. До этого украл у посетителя дорогие часы и кидал об стенку, как мячик. Ладно, давайте я познакомлю вас с моими пациентами. Только накиньте халаты. – Воронов кивнул на шкаф с бельем. – Пусть они думают, что вы – мои ассистенты.

В палате на кровати сидел молодцеватый, смуглый до черноты мужчина в расстегнутой на волосатой груди пижаме. Он сразу же сверкнул на Сару алчным черным глазом.

– Микеле, как вы себя чувствуете? – заботливо обратился к нему Серж.

– Второй день запор! – пожаловался мужчина, и Сара опустила глаза, чтобы не рассмеяться. – В остальном – жеребец! Может, мне уже пора попробовать?

– Чего? – удивился Серж.

– Не чего. Кого. Вот эта ваша ассистенточка… – Мужик нагло уставился на Сару. – Могла бы сделать мне эту… Медицинскую процедуру. Прыгай ко мне в кроватку, детка! Должен же я проверить, как все работает!

Возмущенный Джеральд сделал шаг вперед, но Воронов загородил его спиной:

– Здесь вам не бордель. Выйдете из клиники – и проверите. Напомните мне, сколько вам полных лет?

– Мне? – пациент замялся. – Не при даме же… Хорошо, семьдесят один! Но чувствую-то я себя на сорок!

– Распоряжусь, чтобы на ночь вам дали слабительное, – пробурчал профессор. Они вышли из палаты.

– Извините. Это владелец итальянского порта в соседнем городке. Человек богатый, но… Следующий мой пациент…

– Может, не надо? Мы вам верим! – поспешно сказала Сара. И добавила: – А вы омолаживаете только мужчин?

– Почему же? – ласково улыбнулся ей профессор, по-особому внимательно, профессионально оглядев ее лицо. – Я работаю и с женщинами. Пересаживаю им яичники. Но женщины реже ко мне обращаются. И никогда не соглашаются, чтобы я кому-то их показывал.

– Все равно не понимаю, – вмешался Джеральд. – Допустим, вы сделали такую пересадку. Но ведь остальные органы остались прежними. Рано или поздно они тоже износятся. Что тогда?

– Вот! Вы смотрите в самый корень проблемы! – Воронов ткнул в него длинным волосатым пальцем. – Остальные органы со временем тоже будут нуждаться в замене. Причем не факт, что обезьяны как доноры идеально подойдут.

– Вы предлагаете брать их… у людей? – Сара округлила глаза.

– Нет. Я нарочно остановил все эксперименты в этой области. Иначе жизнь человечества превратится в кровавую охоту. Австрияк Штайнах пытается пересаживать мужские яички, но, слава богу, он отвратительный хирург. Нет, я придумал кое-что получше!

В темных глазах Воронова зажегся лихорадочный огонь.

– Хотел провести вас в операционную – у меня лучшее оборудование в Европе. Ну да бог с ней. Пойдемте, лучше покажу вам мой питомник. Такого не видел еще никто в мире!

Надежда мира

…Вольеры стояли в самом центре парка, под высокими деревьями. Сара сразу поняла, откуда раздавался тот жуткий крик.

В просторном, огороженном сеткой загоне и сейчас громко орали два огромных самца, выдирая друг у друга банан. Остальные павианы, совсем не похожие на крошечного Мартына, раскачивались на веревках, рассевшись на сухих ветках дерева, выискивали у себя блох, а самые любопытные слонялись вдоль ограды, то и дело пробуя ее на прочность.

– Сейчас их у меня тридцать. Но вот-вот придет корабль с новой партией, – пояснил Серж, по-хозяйски оглядывая вольер. – Вообще правительство Франции запретило эксперименты над обезьянами: опасаются за сохранность вида. Но для меня сделали исключение. За особые услуги.

Воронов говорил с иронией, но было видно, что ему это приятно.

Саре стало не по себе.

– Несчастные обезьяны! – сказала она, схватив Джеральда за руку. – Мне их так жаль!

– С ними не происходит ничего страшного, мадам! – с достоинством ответил Серж. – Я не убиваю своих питомцев. Лишь беру у них часть семенников. Да, они стареют быстрее. Зато люди живут дольше! Когда-нибудь обезьяньих питомников в мире будет больше, чем заводов Форда.

– Вы хотели показать нам что-то особенное? – вежливо сбил его пафос Джеральд. Он все никак не мог решить, кто перед ним: талантливый ученый, безумный фанатик или расчетливый махинатор.

– Да. Идемте за мной! – Серж зашагал вперед по тропке в глубь парка. Сара даже немного встревожилась: что они увидят? Монстра?

Но перед ними на полянке стоял небольшой вольер с одной-единственной обычной, хоть и очень крупной обезьяной с белым пятном над бровью: она, сгорбившись, сидела на ветке и меланхолически жевала яблоко.

– Это Маша, – любовно глядя на обезьяну, проворковал профессор. – То есть Мария. Надежда человечества.

Надежда человечества швырнула в него огрызком и противно заверещала.

«Все-таки он сумасшедший!» – окончательно уверился Джеральд. А Воронов, сладко улыбаясь, протянул обезьяне горстку орехов, невесть как оказавшихся в кармане его дорогого костюма, и, когда она их цапнула, просветлев лицом, продолжил:

– Помните, вы говорили о замене органов? Где их брать? Я первым в мире пересадил обезьяне женские яичники. Три рассосались, один прижился, я впрыснул ей мужское семя. И она забеременела! Представляете, кого она вынашивает?!

Только сейчас Сара заметила у обезьяны выступающий живот.

– Вы хотите сказать…

– Да! Это уникальный эксперимент, какого еще не было! Мария откроет нам новую эру! Понимаете, мы сможем выращивать гибриды, органы которых будут почти идентичны человеческим.

– А если у них и разум будет идентичным? – прищурилась Сара.

– Тогда я остановлю эти эксперименты. И получу Нобелевку… – В улыбке Сержа появилось что-то змеиное.

«Нет, не остановит», – подумала Сара. И сказала, невольно отодвигаясь от страшной клетки:

– Это все невероятно. Вы гениальный ученый. То, что вы делаете, – просто фантастика! Но можно я, как то-роп-пы-га, спрошу вас еще раз: чем интересны вам мы? Для чего вы, человек занятой, устроили нам эту экскурсию?

Воронов посерьезнел. Отодвинулся от клетки – будто обезьяна могла его подслушать. И медленно, обкатывая каждое слово, произнес:

– Вы правы. У меня есть тайная мысль. Она такова: я хочу создать новую расу людей. Сверхчеловеков. Крепких, здоровых, в полном расцвете сил, живущих практически вечно. И главное – все они будут гениями. Да не пугайтесь вы так! – усмехнулся