артистичны… Получается – Поль?

– Ну конечно! Поль! Кто же еще! Ма-ша! Если мужчина не падает замертво от твоей красоты, это еще не значит, что он матерый преступник! Кстати, куда поворачивать? – пробурчала я: сразу три узкие улочки змейками расползались в разные стороны.

– Сейчас гляну! – Машка поднесла к глазам телефон. Интернет глюкнул и исчез.

Мы остались на перепутье в каменных джунглях. Духота, захлопнутые наглухо окна, линялое разноцветное белье, развешанное на веревках над головами, как сигнальные флаги кораблей. И ни одного прохожего.

Вдруг из подворотни выскочил мальчишка в надвинутой на глаза синей кепке. Я радостно шагнула ему навстречу. Но радость была преждевременной.

Парень нырком кинулся мне под ноги, схватил сумку, резко дернул….

Как бы не так! Начитавшись про местных воришек, я намертво обмотала ремешок вокруг запястья. Сумку у меня можно было выдрать только вместе с рукой. Мальчишка, не веря себе, рванул еще раз. И я уже решила, что уж теперь-то он даст деру.

Как он вдруг выхватил из кармана нож, выщелкнувший лезвие. И скомандовал на ломаном русском:

– Давай-давай!

Я в ужасе стала разматывать ремешок.

– Караул! Полиция! Держи вора! – вдруг заорала Машка фирменным утробным басом, от которого стынет в жилах кровь. Наверху хлопнула рама окна. Пацан на мгновение замер и ящеркой юркнул обратно в подворотню.

– С ума сошла? – спросила я дрожащим голосом. – А если бы он меня пырнул?

– Не пырнул бы, – мотнула головой Машка. – Это мелкий карманник. Они туристов не трогают. Иначе свои же прибьют.

– Но ножичек у него был совсем не мелкий, – поежилась я. – Тебе не кажется, что вокруг нас слишком много преступников?

– Да… Стареем. Раньше ухажеры вились, – хмыкнула Машка. И воскликнула: – О! Интернет вернулся! «Голубка» вон за тем углом!

Дубль два

– Ничего не вышло.

Бо´рис (он требовал, чтобы его имя произносили с ударением на первый слог) – спортивный брюнет с мягкими янтарными глазами, еще недавно изображавший фальшивого полицейского, сидел за столиком на террасе ресторана, прижав телефон к уху. Ни татуировки, ни бороды у него уже не было. Зато имелась обезображенная багровым родимым пятном правая щека.

– Мальчишка только что звонил. Даже сумку вырвать не смог. Я предупреждал: нельзя нанимать местных. А номер девиц в отеле обыскали? Ничего? Значит, все же носят с собой. Такого бардака никогда еще…Ладно, ладно. Подумаю.

Борис бросил телефон на стол и махнул пробегающему официанту:

– Счет!

Он был зол. Все шло не так. Да совсем хреново все шло. И началось это не сейчас.

Два года назад «Пантерам» сильно не повезло. Одну из их групп повязали сразу после ограбления. Задержали случайно: водила превысил скорость, их остановил патруль, дотошный полицейский полез проверять багажник. И оп-па! Драгоценностей, конечно, не нашел: «жеребенок» – тот, кто крадет, – всегда сразу же скидывает добычу, такие правила. Потому за все годы полиция только раз смогла вернуть похищенное. Зато в багажнике лежал весь набор инструментов для взлома. И понеслось. Один из группы не выдержал, раскололся. Всех он, конечно, не знал, так уж у пантер устроено: каждая ячейка исполнителей действует самостоятельно, с более высоким руководителем контактирует лишь один человек. Но за ниточку потянули, пошли аресты, началась прицельная охота. И «Пантеры» сначала затаились. А потом стали потихоньку распадаться.

Время их прошло. Отцы-основатели уже сделали себе состояния. Молодняку жесткие правила и принципы: никого не убивать, своих не сдавать, железную дисциплину соблюдать, относиться к напарникам, как к членам семьи, казались устаревшей романтикой. Плюс вся эта игра в старое кино. Зачем она сегодняшним детям Интернета? А тут и в руководстве произошел раскол. Что точно случилось, никто не знал. Но пошел слушок, что один из важняков утаил крупную добычу.

Это был удар по главным устоям. Поэтому Борис решил: это лето на Лазурке – последнее. Берет на дело людей – по минимуму. Камушков – по максимуму. И выходит из дела.

Да только полетел весь план к черту. Кто-то вдруг стал им мешать. И это не полиция. Конкуренты. Такого у них еще не было. И трупов тоже. Плюс совсем уж мутное дело с девицами, когда надо искать то, неизвестно что.

– Счет! – угрюмо окликнул Борис официанта. И по привычке цепко оглядел веранду ресторана: все спокойно, туристы за столиками галдят, как обычно. Он уже начал подниматься. Как вдруг увидел их. Две дамочки в шортах – одна пониже, вторая повыше и погрудастее – оглядывали террасу в поисках свободного столика.

Неужели? Он еще раз присмотрелся: да, ошибки нет.

Пара пожилых немцев как раз расплачивалась, и та девица, что пониже, быстро плюхнулась на освободившееся место. Правда, сумку положила на колени.

Все равно. Хоть тут повезло.

Борис достал телефон, набрал номер мальчишки:

– Ты где? Быстро дуй в «Золотую голубку». Они здесь. Делаем так…

* * *

Машка только отошла помыть руки, как над моим ухом приятный баритон спросил по-английски:

– Извините, не могли бы вы?..

Я подняла глаза: передо мной стоял молодой англичанин в бриджах и желтой майке. Кепку он глубоко надвинул на глаза, и понятно, почему: справа по всей щеке растеклось похожее на кляксу бордовое родимое пятно. Вот бедолага! «Наверное, любовью занимается только в полной темноте», – почему-то подумала я. И покраснела.

Между тем парень продолжил:

– Не могли бы вы меня сфотографировать на фоне вывески? Только с этой стороны, – застенчиво повернулся он ко мне здоровой щекой. И протянул свой мобильник.

Я встала, положила сумку на сиденье, навела телефон на англичанина, который привычно повернулся в профиль. И только хотела нажать на кнопку, как вдруг выскочивший откуда-то пацан – неужели все тот же? – метнулся к стулу, схватил мою сумку и опрометью бросился к выходу.

– Стой! Держите его! Это вор! – заорала я. Но до Машкиного крика мне было далеко. Только несколько человек за соседними столиками повернули головы. А мальчишки уже и след простыл.

– Извините, извините! Это все из-за меня! – запричитал незнакомец, забирая свой мобильник. – Сюда, сюда! Здесь произошла кража! – замахал он официанту, согнувшемуся под тяжестью подноса с аперолем и вином.

Я стояла в полной растерянности, не зная, что предпринять. И Машка, как назло, не идет!

– Надо вызвать полицию! Я сейчас! – Англичанин кашлянул, начал отступать к двери, глянув на меня из-под кепки ласковыми золотисто-янтарными глазами.

И я отшатнулась. Как же сразу не узнала! Это был мягкий теплый взгляд фальшивого полицейского.

– Там, на выставке! Полицейский… Это были вы! – неожиданно для себя самой сдавленно прохрипела я.

Парень не стал делать вид, что не понял. Глянул на