В груди вспыхнула паника. Он должен прийти.

Джинни должна его предупредить. Хотя она до сих пор не знала, что сказать.

Вряд ли можно сообщить то, что она подслушала: если она это сделает, то не только предаст отца, но и подвергнет опасности его жизнь. Джинни закусила губу. Она тревожилась не только из-за предстоящего разговора. Дункан вряд ли придет в восторг, увидев ее здесь.

Внезапно в темный двор ворвался всадник. Тень крупного мужчины затмила небольшой кружок света, отбрасываемого факелами.

Сердце Джинни на мгновение замерло, потом резко подскочило и заколотилось как сумасшедшее.

Было слишком темно, чтобы разглядеть его лицо, но крупная фигура и решительные движения сказали ей все, что нужно. Дункан здесь.

Сделав глубокий вдох, она села на стул и уставилась на дверь, спокойно сложив руки на коленях, хотя сердце по-прежнему безумно колотилось. В первый раз Джинни подумала, что, возможно, совершила ошибку, приехав сюда. Именно так могла бы поступить ее мать. Впрочем, уже поздно что-то менять. Кроме того, у нее и выбора нет.

Джинни показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она услышала, как грохочут на лестнице тяжелые сапоги. И наконец дверь рывком распахнулась.

Джинни ахнула, приоткрыв губы, и по спине пробежала дрожь: он великолепен!

В мерцающем свете огарка его лицо казалось особенно жестким; темные тени только подчеркивали квадратную тяжелую челюсть и плотно сжатый рот. Глаза хищно прищурились, а их пронзительный синий цвет казался почти черным. Закрыв за собой дверь, Дункан шагнул к ней. Даже движения его были резкими и порывистыми — он передвигался длинными мощными шагами, как лев.

Джинни сглотнула. В горле комом собиралась тревога. Непохоже, что Дункан рад ее видеть.

Подавив желание заключить ее в свои объятия и сказать, что она перепугала его до смерти, Дункан вытащил из кармана ее записку и швырнул ей на колени, как латную рукавицу.

— Что это значит?

Джинни взяла записку, даже не взглянув на нее, и вернула ее Дункану.

— Мне нужно было встретиться с тобой.

Он вырвал из ее руки смятый пергамент, резко взмахнув рукой, развернул его и поднес близко к настороженным зеленым глазам.

— Я вижу, — обманчиво спокойным голосом произнес Дункан. — Здесь написано: «Приходи скорее, мне нужно тебя увидеть. Мы должны действовать немедленно».

Он сунул записку в свою кожаную сумку и угрожающе навис над Джинни.

— Но в ней не говорится, — негромко продолжил Дункан, — по какой причине тебе потребовалось ехать за мной и зону военных действий.

— Послушай, — деревянным голосом произнесла Джинни, — я нахожусь здесь не из-за мимолетного каприза. Я приехала, потому что люблю тебя и не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Прости, если мое появление так тебя рассердило, но заверяю, никакая опасность мне не угрожает. Меня сопровождают полдюжины стражников.

— Да что ты говоришь? — Дункан больше не мог сдерживать ярость. — Ты понимаешь, что в каких-то трех жалких милях отсюда стоят лагерем пятнадцать тысяч человек, готовых к сражению? — Он содрогнулся. Интересно, а что она наплела своим стражникам, чтобы они привезли ее сюда?

Джинни свела брови, неуверенно глядя на него.

— Отсюда до Стратбоги день езды…

— Хантли уже не в Стратбоги, он в Охиндоне.

Джинни побледнела и закусила губу, Дункан пытался разобраться в чувствах, бушевавших у него в душе с момента, когда он прочитал ее записку. Он с преувеличенным терпением вздохнул.

— Так зачем ты здесь, Джинни?

Девушка встала и повернулась к окну, выпрямив спину и упершись дрожащими руками в тонкую талию.

— Нам нужно бежать прямо сейчас. Через несколько дней будет уже поздно.

Дункан стиснул зубы.

— И для этого ты примчалась сюда? — Он помолчал, просто не в силах поверить, что девушка поступила так неосмотрительно.

Джинни всматривалась в его лицо, в глазах ее закипали слезы.

— Пожалуйста. Прошу тебя, поверь мне.

— Почему? Потому что у тебя дурное предчувствие? Я тебе верю, но ты просишь о невозможном. Я вернусь, как и обещал, через несколько дней…

— Да как ты не понимаешь? — отчаянно вскричала Джинни. — Тогда будет слишком поздно! Мы должны бежать сейчас!

Похоже, ее страх усиливался, становился безрассудным.

— За этим кроется что-то еще, Джинни? Какая-то другая причина?

— Нет, — возразила она, решительно замотав головой. Слишком решительно. Дункан пристально посмотрел на нее, гадая, не скрывает ли она что-то…

Нет. Он вспомнил, какой испуганной она была, когда он уезжал. Здесь нет ничего, кроме страха юной девушки потерять любимого. Ему казалось, что она уяснила: он идет сражаться, но, похоже, ничего не поняла. Война — мужское дело! А удел женщин — ждать любимых.

Дункан расцепил ее руки, обнимавшие его за шею, и отодвинул Джинни от себя.

— Возвращайся домой. Я.приеду, когда сражение окончится.

— Нет! Ты должен меня выслушать! — Джинни вцепилась ему в руку и крепко ее сжала. — Случится что-то ужасное, и я не хочу, чтобы ты оказался замешан. — Ее голос наполнялся отчаянием. — Пожалуйста, если ты меня любишь. — По щекам девушки поползли слезы.

Страх, паника и отчаяние слились в последнюю попытку заставить его понять то, что она не могла объяснить: если он уйдет сейчас, то может никогда не вернуться.

— Дункан, подожди, ты не можешь уйти. Я…

«Боже милостивый, что я такое говорю?! Как же заставить его понять, не предав при этом отца и не подвергнув опасности его жизнь и жизни остальных членов клана?»

Для нее ровным счетом ничего не значил религиозный спор между Хантли и королем. Это была какая-то схоластика. Единственное, что имело значение, — двое мужчин, стоявших по разные стороны баррикад. Как ей защитить их обоих?

Расскажи она Дункану о том, что подслушала, он сочтет своим долгом сообщить своему кузену об измене ее отца. Уж настолько она его знала. Дункан не будет стоять в стороне и не допустит, чтобы виновные остались безнаказанными. Человек такой честности и достоинства, как Дункан, не скажет, что предательство ее отца заслуживает милосердия. Дункан поступит по справедливости, и не важно, чего это будет стоить ему лично.

Но если она ничего не скажет Дункану и не сумеет его удержать, из-за предательства отца жизнь Дункана подвергнется серьезной опасности.

Она оказалась в очень сложном положений, разрываясь между двумя любимыми мужчинами. Так или иначе, она проиграет.

Дункан оглянулся. Его красивое лицо было полно холодной решимости.

— Я должен идти, Джинни. Ты все усложняешь… Джинни подбежала к Дункану и положила ладонь ему на руку. По лицу текли горячие слезы страха и отчаяния. Джинни посмотрела на него, вложив в этот взгляд всю свою любовь.