Его собеседник кивнул головой. Он не впервые видел, какприходил в ярость Хозяин, и поэтому спокойно относился к таким приступам.

— Мы послали людей даже в Харьков. Там у Михаила живетдвоюродная сестра. Если он появится там, мы сразу узнаем. Я думаю, мы егонайдем.

— Ладно, — махнул рукой Александр Юрьевич, — спасибо. И незабудьте о том, о чем я вас просил. Капустин уже работает у нас. Может, пуляснайпера специально попала в зеркало, а его подставили к нам нарочно. Я долженвсе знать. Мне нужна полная информация по этому человеку.

— Мы сейчас все готовим. Через три дня я дам вам полнуюинформацию, — доложил Константин Гаврилович, — самую полную. С момента егорождения и до сегодняшнего дня.

— Хорошо, — согласился Александр Юрьевич. — Я буду ждать.

Когда Константин Гаврилович ушел, он поднялся и, пройдя всвои личные апартаменты, лег на диван. Его пресс-секретарь прошла следом заним. Она подошла к нему и спросила:

— Дать тебе воды?

— Нет, — устало сказал он, — иди лучше ко мне.

Она подошла к нему, села на диван рядом с ним. Он положилруку ей на колено.

— Устал я от всего этого, — пожаловался Александр Юрьевич, —непонятно, кто и когда тебя ударит. В любой момент можно ждать выстрела вспину.

Она молчала, зная, что в таких случаях ему нужно простовыговориться.

— Узнать бы, кто именно нанял этого снайпера, — сказал он,закрывая глаза. — Если бы только узнать.

Его рука сжала ее колено, но она сидела спокойно, словноничего не происходило. Его правая рука пошла наверх, чуть поднимая юбку,скользнула по животу, еще выше. Он торопливо, слегка дрожащей рукой началрасстегивать пуговицы на ее жилете. Она молчала, зная, что за этим последует.Он расстегнул жилет, потом потянул к себе, пытаясь сорвать с нее блузку. Оначуть отстранилась, и он удивленно посмотрел на нее.

— Нет, — сказала она.

— Что нет? — Ему показалось, что он ослышался.

— Не нужно, — она отстранилась еще больше, и он поднялголову, не понимая, что именно происходит.

Они были знакомы много лет, еще тогда, когда он был простымкандидатом наук, а она аспиранткой. Они вместе создавали компанию, вместеделили все тяготы нового дела. И даже не заметили, как стали близки друг другу.Она была не просто его любовницей, вернее, она не была его любовницей в томсмысле, в каком стало применяться это слово в конце двадцатого века. Она былаего Другом. Его доверенным лицом и исповедником. Он мог доверить ей любуютайну. У каждого мужчины есть этот комплекс, словно он до сих пор еще мальчик,доверяющий свои тайны матери. Но не каждому везет так, как повезло АлександруЮрьевичу, имевшему своего «исповедника» в лице Евгении Турчаниновой.

И их близость была не простыми отношениями мужчины иженщины, а формой выражения доверия мужчины к женщине, перед которой он могбыть и слабым, и доверчивым, и растерянным одновременно. И теперь, когда она отнего отстранилась, он удивленно поднял голову, не понимая, что происходит.

— Сегодня нельзя, — улыбнулась она, — ты ведь понимаешь.

Он засмеялся. Действительно, все так просто. Прижав к себеженщину, он вдыхал аромат ее волос, прижимая ее к себе все сильнее и сильнее.Потом все-таки начал снимать с нее одежду, целуя ее плечи. Она улыбнулась вответ и левой рукой дотронулась до его ремня, расстегивая пряжку. В концеконцов любящая женщина всегда может сделать так, чтобы мужчина почувствовалсебя мужчиной при любых обстоятельствах.

Через двадцать минут она отправилась принимать душ, а он всееще лежал на диване, когда раздался телефонный звонок. Он повернул голову, ноне стал поднимать трубку. Это был звонок его секретаря Зины. Но ведь та знала,что его нельзя тревожить, когда он остается с Женей наедине.

Телефон продолжал звонить не переставая. Он нахмурился,поднимаясь с дивана. Значит, опять случилось нечто непредвиденное. Телефонпродолжал трезвонить. Он подошел к аппарату, поднял трубку.

— Что случилось? — рявкнул он, намереваясь выругать Зину,которая осмелилась потревожить его, несмотря на строгий запрет.

— Это я, — торопливо сказал Константин Гаврилович, — звонюиз приемной. Зина не пускает меня, говорит, что вы отдыхаете.

— Что случилось? — На этот раз он действительно испугался.Начальник службы безопасности не стал бы так настойчиво звонить по пустякам.

— Мы его нашли, — победно сообщил Константин Гаврилович.

— Кого нашли? — не понял он.

— Михаила. Он в Харькове, у своей сестры. Наши ребята ужевылетели туда. Мы доставим его через Ростов, предупредим заранее пограничникови таможню. Завтра он будет у нас.

В этот день Дронго должен был встретиться с АркадиемГлинштейном. Но, даже не позавтракав, он снова отправился к ВладимируВладимировичу, чтобы еще раз перечитать показания Монастырева. Они занималипримерно двадцать страниц. Очевидно, следователю нравилась разговорчивостькритика. Но ничего конкретного Сергей Монастырев следователям не сказал. Толькообщие рассуждения о телевидении, о его негативной роли в обществе.

На все конкретные вопросы Монастырев не давал прямогоответа, словно боялся чего-то более страшного, чем следователи прокуратуры. Вдень убийства он был на работе, задержавшись до восьми на телевидении, а затемотправился на дискотеку в «Золотой шар», где его видели сотни свидетелей.Прочитав эти строки, Дронго невольно улыбнулся. Дотошные следователиотрабатывали все версии, считая, что необходимо проверить, где были друзьяМиронова в момент его смерти. Если бы мотивом убийства была обычная месть илизависть, подобное усердие могло бы показаться разумным. Но и сам Дронго, ибеседовавший с ним вчера Монастырев справедливо считали, что главным мотивомпреступления могли быть только очень большие деньги. Да и сами следователи,похоже, больше склонялись к этой версии, отрабатывая другие лишь для порядка ипонимая, что у них все равно не будет возможности раскрыть преступление.

В двенадцать часов дня Дронго, покинув квартиру ВладимираВладимировича, позвонил Аркадию с улицы, предварительно отъехав на дваквартала. Он знал, что Глинштейн поднимается довольно поздно, и рассчитывалзастать его дома. Трубку подняла жена Аркадия, любезно сообщившая, что муж всееще спит. Через час он продолжал спать. И только в два часа дня Дронго наконецуслышал в телефонной трубке раскатистый голос Аркадия.

— Я вас слушаю.

— Добрый день, — любезно поздоровался Дронго, — я звонил квам сегодня два раза. Мне нужно с вами поговорить.

— Кто говорит?