Джеффи била дрожь. Стрелка его эмоционального компаса застыла рядом с отметкой «паника». Проклиная себя за то, что он пошел на поводу у Эмити и дал согласие повидаться с Мишель, хотя здешняя Мишель вовсе не была ей матерью, она была чужим человеком, существом с другой планеты Земля, Джеффи полез за ключом ключей, но ошибся карманом.

Из коридора доносились возбужденные голоса. Дверная ручка задергалась.

Джеффи сунул руку в другой карман и нащупал злосчастное устройство.

Эмити стояла рядом, положив левую ладонь ему на предплечье.

Кто-то врезал по доскам с такой силой, что стул едва не вылетел из-под дверной ручки.

Джеффи нажал на круглую кнопку, но устройство не спешило включаться. Нужно подождать. Всего четыре секунды. Раньше экран загорался через четыре секунды, не больше.

Умница издал очередной вопль.

– Пап! – Эмити кивнула на окно.

За стеклом то появлялся, то снова исчезал силуэт шимпанзе. Очевидно, существо забралось на крышу веранды и теперь подпрыгивало, пытаясь проникнуть в окно. Сверкнула молния, и Умница стал похож на безумного шута при дворе такого же безумного монарха из сказки о богом забытом королевстве.

Сгорая от нетерпения, Джеффи еще раз нажал на кнопку, не сообразив, что ключ уже активирован, и экран потемнел: сам того не желая, Джеффи выключил устройство.

– Черт!

В дверь ударили еще сильнее. Спинка стула треснула. Джеффи опять нажал на круглую кнопку.

Еще четыре секунды.

Оконное стекло разбилось, осколки разлетелись по всей комнате. Умница – шерсть мокрая, глаза дикие, зубы оскалены – вскарабкался на подоконник, не обращая внимания на остатки стекла в раме.

– Папа!

Омерзительный карлик в форме «Волков Справедливости» высадил стекло кочергой – наверное, притащил ее из другой спальни. Злобная тварь бросилась вперед, не выпуская из лап заостренного стального прута и явно намереваясь пробить Джеффи живот и повредить позвоночник.

Экран снова стал серым, но кнопок на нем пока не было.

Джеффи увернулся, и косматый гоблин угодил кочергой в спинку кровати, расколов красивую инкрустированную панель из дуба и одновременно врезавшись плечом в Джеффи. Тот не устоял на ногах. Ключ ключей выскользнул у него из руки и упал на ковер. Оба – и Джеффи, и Эмити – одновременно крикнули:

– Черт!

Умница был напрочь поехавший, чисто демон из ада или орк из недр Мордора, еще и страшный к тому же. Мальчик из него был дурацкий и обезьяна тоже никудышная – ни ума, ни интуиции. Когда папа шлепнулся на пол, выронил свой пресловутый ключ и тот отлетел к тумбочке, урод сплоховал: он же сильный, мог накинуться на них с Эмити, искусать, вырвать глаза и отгрызть уши, но он не в силах был расстаться с кочергой, а она застряла в спинке кровати. Умница все дергал ее и никак не мог выдернуть, как будто его переклинило на легенде про короля Артура и он решил, что кочерга – это волшебный Экскалибур, и кто сможет достать ее из спинки кровати, тому достанется королевский трон. Дергал кочергу туда-сюда, направо-налево, шипел, плевался, вскрикивал, как дикий зверь, и сквернословил, как мальчишка, который связался с дурной компанией и научился такому, от чего у папы-мамы волосы встали бы дыбом.

Ну и шум, просто какофония. Гром гремит, дождь лупит по крыше, в упрямую дверь бьют ботинками, кто-то вопит «Полиция!», а жертва лабораторных экспериментов то рычит, то воет дурным голосом…

Эмити охватил ужас – не парализующий, а совсем наоборот, очень даже мотивирующий. От сердцебиения пульсировало в глазах. Девочка метнулась за ключом, подхватила его с ковра и повернулась к отцу. Папа поднялся на ноги, и тут спасительный стул с треском развалился на части.

Дверь распахнулась. Остатки стула разлетелись в стороны. На пороге стоял крупный мужчина в полицейской форме – наверное, тот самый, что колотил в дверь ботинками. На мгновение он замер, словно ему не верилось, что он наконец добился своего. Из-за спины у него выскользнул еще один мужчина, поменьше, одетый в черную пижаму. Лицо у него было как у хорька, глаза змеиные, в руке пистолет.

На экране появились три кнопки – бескрайний мультиверсум, бесконечные миры, полные всевозможных опасностей.

– Жми синюю, – сказал папа.

На синей кнопке была надпись «ДОМ». Тупица в черном вряд ли понимал, что такое ключ ключей, но все равно направил на Эмити пистолет и приказал:

– Брось.

Прежде чем Эмити нажала на синюю кнопку, папа схватил ее за плечо. Печальная судьба стула с прямой спинкой и победа полицейского над дверью отвлекла мальчика-обезьяну от кочерги. Взвизгнув, он бросился к папе, схватил его за рукав, и тут Эмити наконец-то коснулась синей кнопки.

Раньше они с папой думали, что для совместного перемещения между мирами нужен контакт с открытой кожей или мышиной шубкой. В этот раз, однако, папа положил ладонь Эмити на куртку, Умница цеплялся за папин рукав, а Снежок сидел себе в кармане, когда от спальни осталась одна лишь белая заснеженная пустота, наполненная хлопьями, проходящими сквозь тело, словно рентгеновские лучи, вот только их не видно, а эти хлопья было очень даже видно.

Увидев летящий сквозь него снег, урод страшно испугался. Не выпуская папиного рукава, второй ладонью прикрыл глаза, сложил губы в трубочку и жалобно завыл от ужаса.

А потом вжух – и световая вуаль исчезла. Они снова были в спальне, но теперь комната выглядела иначе. Ни полиции, ни головореза в черном, ни сломанного стула, ни разбитого стекла, ни грозы за окном. Мебель стояла почти так же, но была подобрана со вкусом, и обивка у нее была не такая крикливая, как в спальне на Земле 1.13. Чувство стиля у здешних жильцов было получше, чем у папы-мамы, украсивших комнату разноцветием чинца, шотландской клетки и камчатного полотна под стать буйству красок в их английском саду.

В наступившей тишине Умница опустил руку и открыл глаза. Умом он не блистал, а значит, воображение у него тоже было небогатое, но он сразу понял, что случилось нечто непоправимое, что он оказался в той же комнате, да не в той реальности. Умница озадаченно посмотрел на дверь, возле которой не было ни полицейских, ни людей в черном. Перевел взгляд на окно – оно, разумеется, было целехонько, – не увидел ни дождя, ни вспышек молнии и слегка приуныл.

Спросите Эмити, и она ответит, что зря Умницу назвали Умницей, честное слово. Не заслуживает он такого имени. Ну какой из него умница, когда он дурак дураком и к тому же сволочь? Может, в его появлении на свет виновен какой-нибудь ученый-идиот, возомнивший себя Господом Богом и вылепивший это чучело из генов человека и шимпанзе? Или он попросту дурно воспитан? В конце концов, престарелые папа-мама, напавшие на Эмити с отцом в английском саду, были весьма сомнительной парочкой. Кем они приходились Умнице? Владельцами, опекунами, приемными родителями? Черт их знает. Ясно одно: такие мерзавцы вряд ли способны обучить юного мутанта правилам поведения в приличном обществе и объяснить, что такое хорошо и что такое плохо. Короче, осознав масштабы происшествия, Умница не стал вежливо интересоваться, что стряслось. Вместо этого он окончательно сдурел.