Гость – Эд Харкенбах из параллельного мира – мог бы вступить в сговор со здешней версией самого себя, чтобы удостовериться, что все пройдет как по маслу, но он не намерен этого делать. К сожалению, в некоторых мирах версии Эда лишились рассудка – из-за его ошибки и еще из-за того, что за ними охотятся агенты теневого государства. Гостю было бы весьма неприятно – и небезопасно – столкнуться с одной из своих безумных копий.

Не дожидаясь, пока здешний Харкенбах откинет клапан палатки и выйдет на поляну, гость удаляется в лес (он прекрасно знает эти места) и спускается вниз, к переулку Тенистого Ущелья. Уличных фонарей здесь нет, и время – последний час перед рассветом – играет ему на руку. Гость спокойно шагает мимо темных домов, разделенных широкими лужайками.

Колтрейны – ранние пташки – и отец, и дочь, и даже мышь, – поэтому в их бунгало уже горит свет, хотя вся остальная улица погружена во тьму.

Гость тихонько огибает угол дома и подходит к окну кухни. Отец с дочерью готовят завтрак.

Джеффри уже переоделся, но на Эмити по-прежнему пижама с Реактивным Енотом. Отец разбивает яйца в миску: очевидно, на завтрак будет омлет. Девочка готовит хлеб для тостов: срезает корки со своих ломтиков, а отцовские оставляет в первозданном виде.

В следующие несколько дней их жизнь переменится самым кардинальным образом. Гость бывал в жутких мирах, где повидал немало крови, трагедий и ужасов. Теперь же настало время все исправить, помочь этим невинным людям, изменить их жизнь раз и навсегда.

На горизонте вот-вот забрезжит свет, и начнется одиннадцатый день апреля.

Завидев домик из песчаника с шиферной крышей в тени пальм, шелестящих под легким ветерком, Эмити чуть не лопнула от радости, честное слово. Ей показалось, что сердце заполнило собой всю грудную клетку, тело стало необычайно легким, словно наполненный гелием воздушный шарик, а ноги едва касаются земли, как будто Эмити не шагает по тротуарной плитке, а скользит над землей.

Папиного доппельгангера с газонокосилкой во дворе не оказалось, на заборе чирикали птицы (Эмити показалось, что они распевают приветственные песни), а по мощеной дорожке, ведущей к дому, пробежала миловидная ящерка: мол, добро пожаловать.

Эмити отправилась прямиком к себе в спальню. В отличие от комнаты на Земле 1.13, здесь было полно всяких классных штук. Мебель, постеры с персонажами аниме – все на месте. Стены желтые, потолок белый, никакого бежевого уныния. Вот где родилась и выросла Эмити, а надменного мальчишки по имени Руди Старкман, ряженного под фашиста, коммуниста или еще кого, в этом мире нет и не было.

Девочка достала Снежка из кармана и посадила его в клетку. Оказавшись в огромной проволочной крепости, тот первым делом побежал к блюдцу с водой, попил, отправился в туалетный угол, сделал свои дела и забрался в беговое колесо. Наверное, истомился по своим игрушкам. Снежок с дикой скоростью перебирал лапками, а мордочка у него была такая сосредоточенная, словно он понимал, что физические упражнения – первейший способ восстановиться после стресса.

Конечно, мозг у него совсем крошечный, и Снежок понятия не имеет, что вернулся из путешествия в параллельный мир. Наверное, он в какой-то степени экстрасенс – знает, какую бурю эмоций пережила его хозяйка. Ей всегда казалось, что у животных есть шестое чувство. Может, это всего лишь инстинкт?

– Больше я тебя в такое не втяну, – пообещала она пушистому марафонцу. – Но не забывай, что это ты включил ключ ключей и уселся на кнопку «ВОЗВРАТ».

На выходе из комнаты ей стало страшновато: показалось, что в коридоре затаился Умница. У Эмити не было шерсти на загривке – она же не собака, в конце концов – но кожу все равно защипало, а будь у нее на загривке шерсть, тут же встала бы дыбом.

Она знала, что Умница мертв. Так сказал папа. Очевидно, у нее посттравматический стресс. Наверное, она несколько недель будет заглядывать под кровать, опасаясь, что там сидит какая-нибудь пакость.

Но папе не нужно знать, что у Эмити разыгралась паранойя. Мама хотела сохранить свое «я», стать единоличной хозяйкой своей судьбы, потому-то и сбежала от мужа с дочерью, но Эмити никогда ни от чего не сбежит, разве что от чудовищных зубов Умницы, намеренного вырвать ей гортань. Нельзя, чтобы у папы возникли сомнения на ее счет.

Эмити услышала, что отец на кухне, и пошла посмотреть, чем он занят. Джеффи сидел за столом. Перед ним была книга Эда Харкенбаха, а рядом – бутылка пива и ключ ключей.

– Я, пожалуй, тоже выпью. – Эмити указала на отцовский «Хайнекен».

– Да не вопрос. Главное, чтобы на этикетке было написано «Кока-кола».

Пожав плечами, Эмити достала из холодильника банку с разрешенным напитком и уселась за стол.

– Зачем ты ее читаешь?

– Чтобы найти ответы на кое-какие вопросы. Если они вообще существуют.

– Что за вопросы?

– У ключа нет гнезда для зарядки. Значит, он работает от батарейки, но я не понимаю, как ее менять, ведь крышки тоже нет. Представь, что ты в другом мире, а заряд закончился?

– Ты читай, читай. Может, там об этом написано.

– Ну, это же не инструкция. В книге нет никаких схем. Когда Эд писал ее, ключа еще и в помине не было. Короче говоря, здесь одна теория. Придется ее экстраполировать, перекладывать на практику, а у меня от всего этого голова кругом идет.

Помолчав, Эмити спросила:

– Мы что, снова будем им пользоваться?

– Нет. – Отец нахмурился. – Нет-нет. Это слишком опасно.

– Ну а вдруг?

– Нет. Никогда.

– Никогда?

– Никогда.

– Тогда зачем тебе знать, как работает батарейка?

– На всякий случай.

– Какой такой случай?

– На тот случай, если… – Он сделал медленный глубокий вдох и резко выдохнул. – На тот критический случай, если нам придется его включить.

– Придется?

Отец заложил страницу суперобложкой и отодвинул книгу в сторону.

Эмити решила, что сейчас он сделает взрослый вид и прочитает ей лекцию о том, что в жизни бывает всякое, как будто Эмити сама этого не знает. Она, конечно, подыграет папе. Притворится, что до нее постепенно доходит, что к чему. Пусть папа в очередной раз похвалит себя за исполнение отцовского долга. Он хороший человек, очень милый, иногда слушать его лекции даже приятно. Через четыре раза на пятый Эмити и правда узнает из них что-то новое, так что подыграть папе не повредит, честное слово.

Однако на этот раз она ошиблась.

Отодвинув книгу, папа приложился к бутылке и хмуро уставился на ключ ключей. Лицо у него было осунувшееся, вид встревоженный.

– Придется? – повторила Эмити.