— Ты по поводу того, что ты его любовница? Да тут и дуракупонятно, а иначе что бы ты делала в этом доме! Только непонятно, почему выспите по разным комнатам. Ты бледная, потому что вы поссорились? Он тебя побил?А может, вы спите раздельно потому, что у тебя критические дни…

— Дурак ты. При чем тут критические дни?! Если между людьминормальный, полноценный секс, то и критические дни не являются помехой. Мне оттебя незачем скрывать. Я не любовница пахана, никогда ею не была и уже вряд либуду. — Я замолчала, подумала о мертвом пахане и вновь повторила свою фразу:

— Я никогда не буду его любовницей. Теперь уже точно никогдане буду. Никогда. Ни здесь, ни на том свете.

— А при чем тут тот свет? Ты что пахана хоронишь… У негоздоровье знаешь какое, он всех переживет. Он может две бутылки виски выпить, иничего. Он кого хочешь перепьет. Да и не только перепьет, но и переживет.

— Я его не хороню. Я хочу знать, что ты о нем знаешь.

— А что я должен знать? Я не понимаю, к чему ты клонишь?

— Мне кажется, что ты все прекрасно понимаешь, простоиздеваешься надо мной самым наглым образом. Если ты что-то видел и что-тознаешь, то лучше скажи. Не нужно ходить вокруг да около. В этом нет никакойнеобходимости. Ты поможешь мне выбраться на свободу, а я заплачу тебе за этохорошие деньги.

— Ты что, богатая, что ли?

— Не богатая. Только с тех пор, как я стала житьсамостоятельной жизнью, я вывела для себя одно золотое правило: любая помощьтребует материального вознаграждения. В наше время за красивые глаза никто непомогает. Нет бабок — и не будет никакой помощи. Нынче даже доброе слово денегстоит.

— Я что, похож на альфонса?! — не на шутку разозлился Макс.

— А ты считаешь, что помощь оказывают только альфонсы?

— Я считаю, что деньги с женщины может взять только альфонс.

— Бред. Если и вправду так думать, то можно считатьальфонсами все мужское население нашей страны. Мужики стали хапугами. Они ужене смотрят на женщину с восхищением, а только и думают, как с нее побольшеурвать.

— Я к таким мужикам не имею ни малейшего отношения. Мнекажется, что ты тоже что-то не договариваешь. Что я должен знать о пахане?

Я немного прокашлялась, уже в который раз вдохнула побольшевоздуха и начала свой малоприятный допрос.

— Когда ты приехал в дом?

— Я же тебе сказал, час назад.

— И весь этот час ты пил с паханом?

— Пил с паханом.

— А затем ты пошел ко мне, а пахан к себе?

— Я его в постель не укладывал и теплым одеялком не укрывал.Я только видел, как он пошел в сторону своей спальни и дождался, пока у негозахлопнется дверь. Я и должен был дождаться. А то если бы он к тебе натрахатушки собрался, я бы вторым не пришел…

— Да пошел ты со своими трахатушками. Ты же ко мне явнопришел не трахаться?!

— Нет, — немного смутился Маке. — Я пришел к тебе наразговор.

— И на этом спасибо. И где вы с паханом пили?

— Как — где? Ну где он обычно пьет? В гостиной.

— А говорят, пахан пил в гостиной еще в двенадцать часов.

— Может быть. Когда я в нее зашел, он уже был достаточнопьян. Он сидел на диване с рюмкой виски и разговаривал с кем-то по мобильномутелефону. Как увидел меня, махнул рукой и был просто счастлив, что я составилему компанию. Пахан привык пить в одиночестве. Он не любит пить с пацанами.Только я могу составить ему компанию. Он искренне мне обрадовался.

— А разве пахан бывает искренним?

— Бывает. По крайней мере со мной — бывает. Как с другими,не знаю.

— И как он выглядел? — Мой голос предательски задрожал, ябоялась сорваться и забиться в истерике.

— В смысле?

— В смысле того, все ли с ним было в порядке?!! — крикнула яи подтянула колени к подбородку.

— Все в порядке… А что у него должно быть не в порядке?

— Может, у него затылок как-то не так выглядел?!!

— Нормальный затылок. Обыкновенный…

Не выдержав, я упала на пол и забилась в истерике.Перепуганный Макс сорвался с места и принялся меня успокаивать.

— Что происходит? — спрашивал он, прижимая меня к себе.

— Ты что-то знаешь!!! Ты что-то знаешь, но не хочешь мнеговорить!

— Да что я должен знать, черт бы тебя побрал?!

Я сделала над собой усилие и успокоилась.

Макс не мог пить с паханом хотя бы потому, что пахана большенет. Я убила его собственными руками и скинула в пруд. Мне не могло все этопомерещиться. Я всегда мыслила здраво и никогда не страдала ночнымигаллюцинациями. По всей вероятности, такими галлюцинациями страдает Макс.Возможно, он хорошенько выпил и напутал со временем, а возможно, он вообщесидит на наркотиках и абсолютно не ориентируется во времени.

— Макс, а ты травку употребляешь? — задала я довольнобестактный вопрос, от которого еще больше заволновалась.

— Травку?!

— Ну да… Коноплю, например.

— Коноплю — нет. Из травки я употребляю только укроп ипетрушку, — нервно усмехнулся Макс.

— Я имею в виду наркотики…

— Ну, так выражайся яснее. Я похож на наркомана?

— Не похож.

— Ну, тогда зачем спрашиваешь?

— А у тебя со временем никогда никакой путаницы не было?

— Не было. Да в чем, собственно, дело-то?! Ты что меня занос-то водишь?! Я что, на лоха похож?! — не на шутку разозлился Макс ипосмотрел на меня крайне недобрым взглядом.

Я, конечно, далеко не психолог и никогда не отличаласьособыми знаниями в этой области, но, посмотрев в честные глаза Макса, подумала,что он не лжет. Скорее всего, он пил с паханом. Конечно же пил, от него так иразит перегаром… Но только не сейчас. Намного раньше… До того, как я пришла вкомнату и как его убила…