Неожиданно незнакомец задышал быстрее и стал тереться обменя сзади. Его движения становились все интенсивнее, а его набухшее мужскоедостоинство уперлось в мои ягодицы, прикрытые ночной рубашкой. Он снял руку смоей шеи и принялся тискать мою грудь. Я вскрикнула. Любое прикосновение к моейгруди вызывало боль, пронизывающую все тело. Пахан слишком перестарался,тщательно подготавливая меня к предстоящему половому акту.

— Стой смирно и не дергайся. — Незнакомец больно ущипнулменя за сосок, призывая к беспрекословному подчинению. — Расслабься и ненапрягай ягодицы. Я не буду в тебя входить. Я просто потрусь о них. Мне жалкотебя убивать. Ведь если ты будешь послушной, ты сможешь доставлять стольконаслаждений, ни в каком сне не приснится.

— Я сегодня уже достаточно натерпелась. У меня страшно болитвсе тело. Отпустите меня, я пришла сюда, чтобы попить воды…

— Ну почему ты никак не заткнешься?! Придется тебя немногопорезать.

Он попытался поднять мою ночную рубашку и наклонить меня. Ярванулась вперед, судорожно замахала руками, а затем что было силы заехала емуколеном между ног и выскочила из кухни. Незнакомец моментально согнулся искорчился от боли. По всей вероятности, я не промахнулась, попала прямо вточку.

— Ты покойница, сука! Ты покойница! — донесся до меня вследнезнакомый голос.

Я на минуту остановилась и постаралась дослушать угрозы длятого, чтобы избежать их исполнения.

— Я не дам тебе житья в этом доме, расправлюсь при первойвозможности! Ты будешь проклинать тот день…

— Да пошел ты! — в сердцах крикнула я и бросилась к себе.

Забежав в свою комнату, я быстро закрыла дверь на засов иотдышалась.

— Вот тебе и попила водички…

Закутавшись в теплый плед, я легла на кровать, свернуласькалачиком и постаралась унять дрожь. Прямо не дом, а настоящий замок спривидениями. Шаг вправо или шаг влево — сразу нарвешься на неприятности. Влучшем случае только на неприятности. В худшем — будешь изнасилована или убита.Мне было страшно, холодно и тоскливо. В таком состоянии нежелательно оставатьсяодной. Вот если бы сейчас пришел Макс, сел бы на краешек кровати, бережно вытермою разбитую губу и погладил мои растрепанные волосы. Мне казалось, что сейчасраздастся стук в дверь, за которой весело скажут, что пришли свои.

Я впущу Макса и разревусь. Макс уложит меня на кровать,накроет пледом и успокоит. Он умеет успокаивать. У него это очень хорошополучается. Еще совсем недавно он так искренне заглядывал в мои глаза, полныеслез… В этой чудовищной ситуации Дениса не было рядом, а волею судьбы, а можетбыть, даже волею Господина Случая рядом со мной оказался совершенно чужойчеловек, сумевший откликнуться на мои мольбы. Мне хотелось, чтобы Макс былрядом. Я чувствовала в нем своего спасителя, который пришел, чтобы свершитьправосудие. Странно, я только что с ним познакомилась, но уже стала безграничнодоверять. По большому счету, я открыла ему свою душу, ощутив сильное взаимноевлечение. Он дал мне надежду. Словно в моей жизни захлопнулась одна дверь, априоткрылась другая. И, как ни странно, в щелке этой двери был виден солнечныйсвет.

Макс не пришел. Ни через пять минут. Ни через десять, ничерез двадцать. Наверно, он уснул сразу, как только ушел от меня.

Не знаю, как я провалилась в глубокий сон.

Проснулась от громкого стука. Вскочив с кровати, я потерлазаспанные глаза и бросилась к зеркалу. Ну и вид! Словно у бомжихи, собирающейбутылки у пивного ларька… Ничего, бог даст, вернусь домой, приведу свою внешностьв порядок за считаные деньки. Что-что, а наводить красоту я умею. Этого у меняне отнять.

Наверное, это пришел Макс. Не думаю, что мой вид может егошокировать. Вчера я выглядела не лучше. Я распахнула дверь и изменилась в лице.

На пороге стоял надушенный каким-то дерьмовым одеколономурод и держал на поводке Стрелку. Собака злобно зарычала, а потом залаяла.

— Пошла вон, дура ненормальная! — крикнула я с ненавистью ичуть было не пнула псину ногой. — Проваливай, потаскуха!

Стрелка залаяла еще громче и укусила меня за ногу. Я громковскрикнула. Стрелка почуяла запах крови и с громким лаем попробовала укуситьменя вновь. Это окончательно взбесило меня.

— Ах ты, гадкое животное!!! — закричала я. — Не смейприближаться ко мне, дерьмо собачье!!! — Я пнула не на шутку разбушевавшеесяживотное. Собака поджала хвост и бросилась прочь.

Перепуганный урод пригрозил мне своим недоразвитым кулаком ипропел недовольным голосом:

— Если ты еще раз тро-нешь мою Стрел-ку, тебе непоздо-ро-вит-ся.

— Не поздоровится твоей псине, если она еще хоть раз сунетсвой вонючий нос в мою комнату!

— С одной сто-ро-ны мне приятно, что ты так силь-но ме-нярев-нуешь, а с другой, я начи-наю тебя не-навиде-ть за то, что ты оби-жаешь моюсо-баку. Что вы, две женщи-ны, не мо-же-те пола-дить между собой и по-де-литьодно-го мужчину?!

Я остолбенела от этих слов и подумала, что просто сошла сума. Оно и понятно. Я где? В сумасшедшем доме. А в сумасшедшем доме может сойтис ума даже совершенно здоровый человек.

— Ты что несешь, придурок?! Я уступаю тебя твоей псине!Совет вам да любовь! Счастья и счастливого потомства!

— Я отдам те-бя в герба-рий, — процедил сквозь зубы урод исделал такую злобную гримасу, что у меня подкосились ноги. Он хотел было уйти,но, увидев мою покусанную ногу, он не без сочувствия спросил:

— Боль-но?

— А ты как думаешь? У твоей псины такие острые зубы. Смотри,как бы она тебе что-нибудь не откусила!

Достав носовой платок, я обвязала им свою ногу и произнеслаехидным голосом:

— Придется меня везти в городскую больницу и делать уколы отбешенства.

— Стрел-ка ничем не бо-леет. Недав-но ее вози-ли кве-те-ри-на-ру. Она совершен-но здоро-ва.

— Проверить твою собаку на вшивость не может ни одинветеринар. Практически все собаки больны бешенством, особенно такие шалавы, кактвоя Стрелка. Если у меня через полчаса попрет температура, пеняй на себя. Отнее можно подцепить любую заразу.

— И по-че-му все женщи-ны так ревни-вы, — развел своимиуродливыми руками урод. — Стрел-ка не-нави-дит те-бя. Ты не-на-ви-дишьСтрел-ку. Вы обе ви-ди-те друг в дру-ге со-перниц. Но ве-дь все равно у те-бябу-дет бо-ль-ше прав. Ты же бу-де-шь же-на, а она любовни-ца.

Я сделала глубокий вдох и покрутила пальцем у виска.