Где-то там и сотни поклонников со своими беспардоннымивопросами и безобидными просьбами автографов. Но все же в той жизни я всегдасебя чувствовала как за каменной стеной. Я ничего не боялась. Ничего, крометого, что могу вдруг оказаться за бортом известности. Правда, иногда мне былоочень больно. Особенно когда обо мне писали гадости, врали, а многие этомуверили и осуждали меня за аморальный образ жизни. В такие моменты мне хотелосьсбежать, спрятаться и не высовывать голову. Но я хочу вернуться и посвятитьсебя карьере, без которой не могу жить. Хочу, чтобы меня осаждали поклонники, афанаты мечтали дотронуться до моей руки. И пусть пишут даже самые безобразныегадости. Пусть говорят, пусть осуждают, но только не молчат. Плохо или хорошоговорят, но не молчат. Если человек говорит, значит, он не безразличен. А еще,еще я хочу связать свою судьбу с одним человеком. Не могу жить одна. Этовредно. Вредно и для здоровья, и для карьеры. Одинокая женщина не может бытьсчастливой. И пусть желтая пресса не оставляет меня в покое, я вытерплю. Яочень терпеливая женщина. Вытерплю не только я, но и мой будущий муж, потомучто он тоже очень терпеливый. Мы очень долго проверяли свои чувства напрочность для того, чтобы воссоединиться.

Закончив свой монолог, я вновь встретилась взглядом с Максоми прочитала в его глазах любопытство.

— У тебя есть любимый человек? — спросил он.

— Есть.

— Тогда почему же ты предлагаешь мне свое тело?

— Потому что мне больше нечего предложить. В данный момент уменя даже денег нет. Только тело.

— А ты считаешь, что любимый человек понял бы твою жертву?

— Не знаю, но я не хочу об этом думать. Я вообще не хочу нио чем думать. Ни о чем, кроме своего освобождения.

Я постаралась посмотреть на Макса теми глазами, которыми ясмотрела на мужчин до своего похищения. Он был довольно интересным, подтянутыми совершенно не походил на братка. Ни на братка, ни на «ботаника». Он былкаким-то особенным, и я бы сказала даже благородным. Наверно, именно поэтому яи увидела в нем союзника. Союзника с благородными мужскими чертами.

— Наверно, тяжело быть знаменитой, — неожиданнопосочувствовал он. — Я наблюдал за тобой в тот вечер в ресторане. Люди смотрелина тебя, терялись и совершенно не знали, как себя вести в твоем присутствии.Наверно, такой слепой фанатизм не вызывает ничего, кроме головной боли. Японимаю: превратившись в звезду, ты перестала быть просто женщиной. Окружающиеобращаются с тобой как с вещью. Тебе могут сказать гадость за спиной,посмеяться прямо в лицо, плюнуть или посмотреть сверху вниз. Для того чтобымириться с такой жизнью, нужно быть очень сильной. Слабая личность не смогла бывсе это вынести. — Макс встал, посмотрел на часы, покачал головой, давая понять,что уже очень поздно. — Светает, — ласково сказал он и взял меня на руки.

Я не пыталась сопротивляться и сразу поняла, что он несетменя на кровать. Похоже, Макс мне поможет. Он обязательно мне поможет, но заэто он возьмет «натурой». Наверно, деньги ему не нужны, а вот от звездного телаон бы не отказался. В конце концов, мы живем один раз, и не каждому дан шанспереспать со звездой. Что ж, правильное решение, довольно мудрое. Бережноположив меня на кровать, Макс достал носовой платок и промокнул им мою разбитуюгубу.

— Тебе больно?

— Нет. Я не чувствую боли.

— Это потому что у тебя шок.

— Ты мне поможешь? — почти выдавила я из себя ипочувствовала, как из моих опухших глаз потекли слезы.

— Помогу.

— Спасибо.

Я постаралась улыбнуться и покорно подняла ночную рубашку.На мне не было нижнего белья. Трусики разорвал пахан, а к лифчикам я как-то непривыкла и постоянно их игнорировала. Раздвинув свои длинные ноги, покрытыемножеством синяков и царапин, я притянула Макса к себе и тихонько всхлипнула:

— Возьми меня. Ты же этого хотел. Ты когда-нибудь спал созвездами?

— Нет и не горю желанием.

С ужасом посмотрев на мою некогда красивую грудь, покрытуюссадинами и синяками, Макс сложил мои ноги вместе и опустил ночную рубашку.

Затем накрыл меня пледом и бережно вытер мои слезинки.

— Я тебя не хочу и даже если бы сильно хотел, то никогда быне смог воспользоваться той ситуацией, в которой ты оказалась. Это смог бытолько законченный подонок, я никогда не относился к их числу. Лучше поберегисвое тело и свои ласки для любимого человека. Я тебе помогу.

— Почему?

Мой вопрос заметно смутил Макса. Он растерянно пожалплечами, но быстро нашелся.

— Считай, что я помог тебе как поклонник. Думаю, если быкто-то из твоих поклонников узнал, что ты в беде, он сразу бы поспешил напомощь. Именно так я и сделаю.

— Когда?

— Что — когда?

— Когда ты мне поможешь?

— В самое ближайшее время. Я все как следует обдумаю ипомогу тебе с побегом.

— Спасибо.

— Еще рано благодарить. Слишком рано. А теперь постарайсяуснуть. Ты должна немного поспать. Несколько часов сна, и ты будешь выглядетьнамного лучше. Завтра я скажу тебе, как лучше организовать побег. Все надосделать с умом, потому что чужие еще никогда не выходили отсюда живыми.

Макс направился к двери, но что-то его остановило.

— Знаешь, если бы я был твоим любимым человеком, я бы этогоподонка убил, не раздумывая ни минуты.

— Какого подонка?!

— Того, кто пытался тебя изнасиловать.

— Мой любимый человек слишком далеко и не может за менязаступиться. Мне пришлось самой позаботиться о себе, — глухо сказала я изакрыла глаза.