Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О Прародительница.
Скажите, пожалуйста, почему, когда он говорит все это вот так – не терпящим возражения тоном, и не пытаясь ни рисоваться, ни произвести впечатления – просто ставит точку в разговоре – я едва ли держу себя в руках?
Потому что больше всего на свете мне хочется шагнуть к нему навстречу, и вжаться в твердое тело, не слушая никого вокруг, и затыкая слова разума. Это ведь… Должно взбесить, правда? Он снова заткнул меня, и прямо сказал, что ни во что не ставит мое мнение… А я лишь сжимаю трясущие руки, и смотрю в серые глаза, пытаясь сохранить голос максимально безразличным.
– Хорошо.
– Что, снова не «спасибо»?
– Даже не начинай!
– И не думал. Но, знаешь, благодарность была бы не лишняя – тем более от меня зависит, что ты будешь есть на обед…
Я с достоинством задираю голову, и обхожу его мимо, заприметив знакомые заросли. Наклоняюсь, срывая пару ярко-оранжевых ягодок – и демонстративно закидываю их в рот.
– Что ты…
– Спокойно, Серый. Я все-таки ведьма – и разбираюсь, что и для чего растет тут. Это – съедобная «снежника», и я могу спокойно ее есть.
– Из тебя ведьма, убогая, почти такая же, как оборотень! Быстро выплюнь, оно ядовито!
– Чего…
Я уже собираюсь спорить, но вдруг ощущаю, как язык немеет, и судорожно понимаю, что не только он. С трудом пытаюсь пошевелить руками – но все тело словно наливается тяжестью, и я не способна даже сделать шаг вперед.
– О черт, да что ж за наказание!
Виктор ловит меня как раз в тот момент, когда я ничком сваливаюсь вниз, и тут же срывается с места назад в лагерь. Я безвольной куклой повисаю на его плече, молясь только об одном – чтоб поскорее потерять сознание, и пропустить весь свой позор в отключке.
– Я знаю, ты меня слышишь, ведьма. Ягода парализует только тело – сознание сохраниться в порядке. Не переживай, действие проходит спустя шесть часов, если, конечно, у Фолла нет противоядия.
О Прародительница, ну за что мне это?!.
– Издеваешься? – слышу я почти беспомощный голос Фолла, и очень жалею, что мои глаза закрыты.
Ну а когда еще удастся посмотреть на вечно надменного преподавателя, который вдруг стал говорить так, словно не знает, что делать.
– Ты просишь у меня противоядие для ведьмы? У оборотня? Может, в ее карманах посмотришь?
– Не смешно. – Отрезает Виктор, а я размышляю, что вообще-то, забавно.
Ну а как иначе, если испокон веков именно неосторожные, слишком самоуверенные оборотни бегали к ведьмам за всевозможными травками?! А те лишь закатывали глаза на их безрассудство и незнание элементарных вещей в лесу. А теперь, вот… Полюбуйтесь. Ох, какой я позор для всего ведьмовского факультета, и для Анге!
– Слушай, ну она же вот тут, по краешку ходила! Где эта чокнутая успела найти «окаменей» – ягоду?!
– Там же, где все неприятности. Талант у нее!
– Безмозглость-то?
– Угу…
Оба оборотня так тяжело вздыхают, что даже хочется пожалеть их, не готовых к такому ходячему несчастью в своей группе. Если б не одно «но» – несчастьем тут считалась я, и безмозглой, по их словам, тоже!
– Ох, надеюсь, потом опять не будет утверждать, что ее пытались отравить, – бормочет Фолл, и я чувствую, как под моим телом напрягаются мышцы Виктора, – ладно, положи ее в палатку. Через пять-шесть часов очухается. Кажется, это будут самые спокойные полдня в походе…
Съер, судя по движениям, покидает преподавательскую палатку, и несет меня куда-то дальше. Очень некомфортно вот так висеть на чьем-то плече – и не иметь возможности хоть как-то выразить свое недовольство.
А еще более тяжело молчать, когда привыкла на каждое слово выдавать в ответ десять.
Меня неожиданно аккуратно укладывают на что-то мягкое, и даже укрывают сверху. Пару минут вокруг не доносится ни звука – и я уже решаю, что меня оставили одну, и можно поспать, как снова слышатся чьи-то шаги.
– Оу.
– Даже не спрашивай.
Ого, оказывается, Серый до сих пор здесь! И, судя по голосу, к нему сейчас присоединился и старший брат…
– Да я итак в курсе. Все только и судачат о том, что ведьма наелась не тех ягод. Ты как такое допустил-то?
– А я знал, что она их сожрет?! Клянусь, Митр, как только мне кажется, что я все предусмотрел, и понял, как надо – она выкидывает какой-нибудь новый фокус!
Димитр усмехается, и я мысленно представляю, как он по привычке приглаживает волосы. А вот лицо Виктора почему-то ускользает, не давая понять эмоцию оборотня – он что, раздражен? И даже капельку… Расстроен?
– М-да, тут надо держать ухо востро. Тогда другой вопрос, братец – а почему мисс катастрофа в нашей палатке?
Чего?!
– А куда мне ее деть? Ее палатка еще сырая, как и вещи, ну ты в курсе. А оставить ее на открытом воздухе одну… Черт, даже страшно представить, что будет.
– Ладно, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Я обедать, ты со мной?
– А чем поделишься?
Братья покидают палатку, обсуждая, что Димитр один из первых поймал дикого кабанчика, и как сейчас будут его готовить. А я остаюсь лежать в полной темноте и одиночестве, размышляя о своей невезучести.
Ну как же так вышло?! Анге битый час объясняла мне, какие ягоды есть можно, а какие – категорически нельзя, а я и здесь напутала! Теперь вообще не ясно, что делать – вряд ли после подобного я смогу съесть еще хоть что-нибудь с ветки, а питаться чем-то надо… Может, перестать упрямиться, и принять помощь от Виктора?
Только почему мысль умереть от голода пока кажется мне привлекательней, чем принять еду из рук оборотня?
Я неожиданно слышу совсем рядом какой-то треск, и удивленно прислушиваюсь, стараясь понять, что происходит. Братья ушли совсем недавно – и вряд ли уже успели поесть и вернуться обратно. Тогда кто сейчас тихо-тихо крадется совсем рядом, настолько близко, что я ощущаю легкое движение воздуха на своей щеке?
И как позвать на помощь, если даже завопить сейчас я не в силах…
Я силюсь услышать еще хоть что-то, но неожиданно все звуки пропадают, и следующие полчаса я действительно провожу в одиночестве. А затем медленно, с отступающим напряжением проваливаюсь в сон – и уже в полудреме чувствую, как кто-то ложится рядом.
Пробуждение выходит, кажется, самым пугающим за всю мою жизнь. Я просыпаюсь – но не могу не то что пошевелиться, но даже открыть глаза, а из-за того в панике мечусь внутри, пытаясь понять, что происходит.
– Тише, тише… Синеглазка! – тут же кто-то подскакивает рядом, и я чувствую, как с меня убирают (!!!) тяжелую, горячую ладонь, – у тебя сердце стучит, как ненормальное… Т-ш-ш… Все в порядке. Ты все еще под действием ягод, которые проглотила по собственной глупости. Еще около часа, и ты постепенно начнешься приходить в чувство.