автомобили с людьми. Мы знали, что китайцы перевозят в кузовах людей в стоячем положении. Таким образом, в каждую машину могло уместиться до 50 человек. Три-четыре ночи длилось интенсивное движение. По подсчетам выходило, что китайцы за это время могли сосредоточить здесь до 800 человек. Но подвоз продолжался. На заставу вновь прибыла отрядная мангруппа в полном составе с двумя БТР. На тот момент на 1 -й погранзаставе было до 150 военнослужащих мангруппы и около 50 человек штатного состава заставы с одним БТР.

Левый фланг заставы, особенно участок границы против острова Киркинского, охранялся укрупненными пограннарядами в составе стрелкового отделения с групповым оружием. А ночное патрулирование этого района осуществлялось пограннарядом во главе с офицером на БТР. Застава жила в тревожном ожидании предстоящих событий.

В один из пасмурных февральских дней наряд «пост наблюдения» 1-й погранзаставы на сопке Большой, доложил, что около 10 часов утра внушительная колонна китайцев с лозунгами и плакатами из района заброшенных строений начала выдвигаться к острову. Наряд называл невероятное число китайцев, в которое трудно было поверить. Резерв отряда и личный состав заставы были подняты по тревоге и выехали к острову.

К нашему приезду часть китайцев уже находились на острове, другие стройными колоннами все прибывали и прибывали. Мы вышли к острову и, развернувшись в две шеренги, построились в десятке метров от них. Китайцы тоже выстроились, но повернулись к нам спиной. Стояли молча и никаких действий не предпринимали. Вскоре подошли два грузовых автомобиля с открытыми бортами, застеленными ковровыми дорожками, и, съехавшись вместе, образовали некую концертную площадку, где появились микрофон и несколько организаторов этого концерта. На правом фланге их стоял большой оркестр с большими барабанами, склянками и другими музыкальными инструментами. Огромное количество лозунгов, плакатов и портретов вождей мелькали в их руках и торчали на шестах в снегу.

Все замерли. На трибуну поднялись несколько представительного вида китайцев в полувоенной форме. Грянул оркестр, исполняя государственный гимн Китая. Затем ораторы долго и гневно клеймили Советский Союз, КПСС, американский империализм. Разъясняли собравшимся, что перед ними советские пограничники, которые бьют мирных рыбаков и не уходят с китайской территории. Клеймили позором и требовали наказать нас. Вскоре толпа начала скандировать хором цитаты Мао. Заиграл оркестр, исполняя какую-то дикую, незнакомую нам музыку. Громкий бой барабанов, визгливые злые голоса ораторов делали свое дело. Почти тысячная толпа уже ревела в экстазе. На трибуну поднялись несколько китайцев, которые были сильно перебинтованы и густо намазаны красной краской. Это якобы мирные местные рыбаки, которых постоянно избивают пограничники. Толпа взревела, оркестр что есть силы заиграл другую мелодию, от которой мурашки ползли по спи не. Этот мощный накал психоза действовал и на нас. Это состояние, когда реальность будто бы исчезает.

Из усилителя прозвучала резкая команда. Вся многосотенная толпа повернулась в нашу сторону. Я ужаснулся. На лицах китайцев была сама гримаса злобы, ненависти. Все они истерически орали, потрясая кулаками, лозунгами и плакатами, с которых уже давно слетели картонки с надписями, и обнажились дубины с теми же гвоздями.

Разъяренная, доведенная до состояния аффекта умелой психической обработкой, сильно подкрепленная спиртным толпа уже в следующее мгновение бросилась на нас. До десятка кинокамер, установленных на том берегу, вели съемку. Большое количество официальных лиц в полувоенной и в военной форме толпилось там же. Все у них было готово для решительного боя.

И вот началось. Тысяча отборных, здоровых, крепких, разъяренных бойцов схватились в смертельной схватке. Мощный, дикий рев, стоны, вопли, крики о помощи далеко разносились над великой рекой Уссури. Треск кольев, прикладов, черепов и костей дополнял картину боя. На многих автоматах уже не было прикладов. Солдаты, намотав ремни на руки, бились тем, что от них осталось. А громкоговорители продолжали вдохновлять бандитов. Оркестр ни на минуту не умолкал. Очередное ледовое побоище на Руси со времен битвы наших предков с псами-рыцарями.

Напряжение достигало предела. В какой-то момент я вдруг четко осознал, что может произойти что-то непоправимое. Решение пришло неожиданно. Я выкарабкался из толпы и бросился к нашим бронетранспортерам, что стояли невдалеке. Вскочив в свою машину, приказал водителю рядовому А. Шамову направить БТР прямо на китайцев. Он запротестовал, но выполнял мои распоряжения. Я не осознавал, почему так поступаю, но чувствовал, что иного выхода нет. Это был единственный шанс спасти ситуацию. БТР таранил плотную толпу китайцев, отсекая их от наших солдат. Я хорошо видел, как в испуге они шарахались от машины и убегали прочь. Когда развернулись, на месте сражения уже никого не было. Я остановил бронетранспортер, открыл люк. Стояла удивительная тишина. Меня трясло, а к горлу подкатывала тошнота. Несколько глотков морозного воздуха немного успокоили. И только тогда смог более-менее спокойно оценить обстановку.

Китайцы молча толпились у себя на берегу. Уже не играл оркестр и никто не митинговал. Я вдруг отчетливо осознал, что все кончилось благополучно, что драки сегодня больше не будет. Странное чувство испытал я тогда. Забыть его невозможно.

Мы отошли на свой берег и стали приводить себя в порядок, оказывать помощь пострадавшим. С китайского берега прямо на нас мчался военный газик с белым флагом. Из него вышел офицер. Они уже не маскировались под «широкие массы». Я подошел, поинтересовался, в чем проблема.

— Мы требуем, чтобы вы и ваши представители вместе с нами зафиксировали факт гибели наших четырех мирных рыбаков, которых вы только что задавили.

«Ничего себе, заявочка», — подумал я. Срочно доложил Леонову. Поступила команда: китайцев с нашей территории удалить, в переговоры не вступать. Так и сделал. Но офицер продолжал настаивать. После долгих препирательств он все же покинул нашу территорию.

По возвращении на заставу еще раз осмотрели и опросили личный состав. Несколько человек необходимо было отправить в санчасть отряда. Около полусотни автоматов и пулеметов пришли в полную негодность. От них остались только стволы с ремнями. Шубы, куртки изодраны в клочья.

Это была последняя битва на острове Киркинском.

На следующее утро мы увидели, что на северной косе острова, где вчера происходили описанные события, на циновках лежали четыре непонятных предмета, а около них десятка три китайцев, которые, увидев нас, закричали и стали угрожать нам палками. Мы подошли поближе и в бинокль стали изучать, что же там происходит. Я не поверил своим глазам. На соломенных циновках, небрежно брошенных прямо на снег под кустами, лежало нечто, напоминающее замерзшие трупы людей. Странно, но они были не в обычной позе покойника а лежали скрюченные. Тела и руки были согнуты в странном положении. Все эти возможные трупы