Волк поднялся первым, протянул Дженне руку, и они зашагали дальше. Когда полчаса спустя девушка снова отстала, Люмьер отобрал у нее вещевой мешок и понес сам. Ноша не тяготила, а вот навязанная спутница — очень даже. Если ей сложно так долго идти по удобной тропинке, что будет за Черной рекой? Там, в непроходимых чащах? А ведь Дженна не неженка. Она тренировалась с оружием, ездила на лошади. И все равно едва передвигает ноги!

Когда солнце достигло пика, Люмьер распорядился:

— Привал. Надо пообедать. Иди сюда.

И свернул с тропинки, принюхиваясь. Рядом была вода. Конечно, Люмьер не ошибся — сразу за деревьями находился родник. Он весело журчал по камешкам, играл бликами. Волк улыбнулся — впервые с того времени, как попал в плен. Он наклонился, поплескал в лицо свежей водой, напился и почувствовал, что первых признаков усталости как не бывало. Дженна присела рядом с ним. Она протянула руку, коснулась воды.

— В лесу много родников? — спросила она.

— Хватает, — откликнулся Люмьер. — И небольших озер тоже. По крайней мере, в этой его части. Что там в чаще, мне сложно сказать. У нас волчатам до первого оборота нельзя туда ходить, опасно.

— И как это — быть волком?

Люмьер пожал плечами. Увы, у него было слишком мало времени, чтобы дать ответ на этот вопрос.

— Свобода, — сказал он, подумав. — Быть волком — это свобода. Мир для тебя как открытая книга, и ты — его часть.

— Звучит заманчиво, — ответила Дженна. — Перекусим?

Люмьер вернул ей дорожный мешок, и наследница достала их припасы. С собой взяли немного: нести тяжело, да и пища имеет свойство пропадать. Чары предназначались для подношения предкам, а не для обычной еды. Видимо, создавать их было сложно. Дженна протянула волку хлеб с жареным мясом, и тот быстро прожевал их обед. Сама девушка ела медленно. Было заметно, как ей непривычно без приборов. Да уж, пошла бы в лес одна — в первый же день пропала бы!

После еды оба напились воды из родника. Люмьер позволил себе раскинуться на траве, заложив руки за голову, и смотреть на зеленую листву, пока Дженна снова складывала пищу в дорожный мешок. Затем она села рядом с оборотнем, тоже запрокинула голову.

— Мне страшно, — сказала она тихо.

— Нечего бояться, — откликнулся волк. — Это всего лишь лес. Он добр к тем, чье сердце чисто.

— Откуда мне знать, насколько чисто мое сердце? — расстроенно спросила девушка. — У леса свои законы.

— Согласен, свои. Но ты не отнимала ничью жизнь, так ведь? Не вредила животным, растениям. Тебе не за что чувствовать себя виноватой.

— А за твой ошейник?

Оборотень промолчал. Поляна уже не казалась такой уютной. Да, ошейник все еще на нем, и справиться с ним будет ох как непросто.

— Пора идти, — сказал он, поднимаясь, и вдруг замер.

За ними наблюдали. Взгляд в спину сложно с чем-то спутать — от него по лопаткам бежит мороз. Мередит послала соглядатаев? Странно, что Люмьер не мог уловить запаха того, кто следовал за ними. И вывод мог быть только один — это не человек. В то же мгновение серая молния пронеслась и замерла перед ним. Оборотень схватился за клинок, а потом опустил руку, узнавая:

— Морис!

Огромный серый волк протяжно зарычал, сверкая желтыми глазами.

— Морис, хватит выражать свое возмущение, — отмахнулся Люмьер. — Ты пугаешь мою спутницу.

Миг — и перед ним замер друг детства, его лучший друг. Морис был на год старше Люмьера, отличался высоким ростом и светлыми волосами, которые обеспечивали ему успех среди молодых волчиц — большинство волков в племени были темноволосыми, как сам Люмьер. Естественно, после оборота Морис щеголял голым задом, и Люмьер торопливо протянул ему свой плащ. Волк усмехнулся, сверкнул белыми зубами и прикрылся, поглядывая на Дженну.

— Мы, значит, его ищем! — выпалил он. — А он тут с барышнями прогуливается!

— Дженна, это Морис, — представил Люмьер. — А это Дженна, моя… спутница.

— Да уж вижу, что спутница. — Старший волк обошел испуганную девушку по кругу, будто раздумывая, а не попробовать ли на зуб. На самом деле, Морис запоминал ее запах: если встретит снова, не ошибется и признает знакомую.

— Очень приятно, — пробормотала наследница смущенно. — Вы тоже из стаи Волка?

— Волка? — Морис покосился на друга. — Ну да. Наш он. А вы…

И вдруг его взгляд упал на шею Люмьера. Друг мигом обернулся зверем, протяжно зарычал, а затем завыл.

— Хватит! — резко попросил его Люмьер. — Да, это ошейник. А милая девушка — моя… хозяйка. Временно. Я попался в ловушку, Морис. Меня оттащили в город, а сейчас отпустили, чтобы…

Сколько ему можно рассказать? Что лучше утаить? Люмьер растерялся, а Морис снова стал человеком и потянулся за плащом.

— Рассказывай! — потребовал он. — Все по порядку. Или я с места не сдвинусь.

— Ты можешь немного нас проводить, — ответил его друг, глядя на небо. — Иначе мы к вечеру не дойдем до круглых полян. Так как, проводишь?

Морис сосредоточенно кивнул, и Люмьер подхватил дорожные мешки, на ходу бросив Дженне:

— Поторопимся.

Теперь девушка отстала от них намеренно. Люмьер слышал, как она шагает по тропинке, однако достаточно далеко, чтобы участвовать в разговоре или хотя бы его уловить. Странная. Сам оборотень не был бы так деликатен.

— Во что ты вляпался, дружище? — угрюмо спросил Морис, тоже убедившись, что Дженна едва ли их слышит.

Говорить было тяжело. Вспоминать — еще тяжелее, однако друг не отстанет, Люмьер это понимал. И сможет рассказать родителям, что случилось с их непутевым сыном, поэтому постарался найти слова.

— Меня схватили охотники, — тихо проговорил он. — Оттащили в город, и эта девушка надела на меня ошейник с чарами. Но мне, в какой-то степени, повезло. Им был нужен оборотень, чтобы проводить девчонку через лес. Если я выполню условия…

— Тебя отпустят? — обрадовался Морис.

— Д-да, — солгал Люмьер. — Отпустят. Поэтому я согласился, и чем скорее мы доберемся к цели, тем лучше.

— Но зачем куда-то идти? — засомневался друг. — Ты в лесу, я рядом. У меня нет ошейника, я мог бы схватить девчонку и утащить к нам, а?

— Нет, Морис,