Наконец настал тот миг, когда судно вошло в порт Бомбея. Венеция удивилась и обрадовалась, когда увидела на пристани оркестр и дожидающийся их почетный караул.

Она в последний раз осмотрела себя в зеркале, надеясь, что выглядит наилучшим образом и не осрамит мужа и свою страну. Потом поспешила к графу, и они вместе вышли из каюты.

– Итак, начинается, – сказал он. – Скоро мы увидим вице-короля, он официальный представитель ее величества, и не забудьте: вы моя жена.

– К чему вы это? Что, по-вашему, я могу сделать такого страшного?

– Ваш острый язычок может сболтнуть что-нибудь ужасное.

– Обещаю хорошо подумать, прежде чем что-то говорить.

– Это еще хуже.

Почетным караулом руководил внушительного вида офицер, судя по форме, полковник. Он приветствовал их у трапа, добавив, что, к большому сожалению, вице-король не смог прибыть лично, но будет ждать их в Калькутте.

Пока мужчины разговаривали, Венеция осмотрелась. Ее поразило буйство красок вокруг. Их встречали индийцы с гирляндами из бархатцев. Пестрота сари, казалось, отражалась в униформе военных всех рангов, которые ходили по пристани.

Торговцы продавали зеленые, фиолетовые и оранжевые фрукты. Венеция заметила стайки детей с разноцветными ветряными вертушками и воздушными змеями.

Но главным здесь был солнечный свет, золотистый и теплый, словно окутывавший все желтоватой дымкой.

В эту секунду тележка с огромной горой багажа прогрохотала мимо них под призывы носильщиков расступиться.

Когда все их вещи выгрузили на берег, Венеция и граф попрощались с капитаном «Анджелины», который сказал Венеции:

– Нам будет очень вас не хватать. Но наша утрата – приобретение для Индии.

Она поблагодарила его за столь необычный комплимент и выразила признательность за приятное путешествие. Ее муж пожал капитану руку, после чего граф и графиня Маунтвуд отправились к эскорту для официального приветствия.

Пока проходил протокольный обмен любезностями, Венеция осматривала большое скопление зданий, окружавшее порт гигантским частоколом. У некоторых зданий окна были защищены огромными сплетенными из пальмовых листьев навесами. На балконах верхних этажей прогуливались люди в белых одеждах, внизу галдела толпа.

Она различила прилавки, заваленные арбузами или заставленные стеклянными сосудами с яркими напитками. Там же продавали цукаты и табак, чапати и фрукты.

Венеция слышала людской гомон и скрип колес телег. Быки тащили фургоны, груженные немыслимых размеров поклажей.

Их ждал большой экипаж. Полковник галантно помог ей забраться внутрь и отступил, пропуская графа.

Когда отправились в путь, оставив капрала распорядиться багажом, Венеция восторженно осматривалась по сторонам.

– Мы едем прямиком на вокзал, – сообщил им полковник. – Там вас ждет специальный поезд, на нем вы доедете до Калькутты.

– Жаль, что нельзя задержаться ненадолго, – вздохнула Венеция. – Тут так интересно.

– Мне тоже жаль, что вы не можете остаться, – вставил полковник.

По взглядам, которые он бросал на нее, по его манере разговора было видно, что она ему понравилась.

Венеция же только надеялась, что граф будет доволен тем, как она показала себя в столь выгодном свете.

У нее было такое ощущение, будто она спит и видит сказочный сон. Яркость и разнообразие цветов ошеломили ее.

Ощущение сна еще больше усилилось, когда они приехали на вокзал и увидели военный оркестр, который приветствовал их национальным гимном. Пока играла музыка, все стояли неподвижно, потом полковник провел их в вагон.

Частный поезд роскошью не уступал «Анджелине». Его снарядили специально для них, других пассажиров на нем не было. Зато был шикарный салон с мягкими креслами и кухня, полностью отданная в распоряжение им, их слугам и недавно обретенному адъютанту.

Один из вагонов занимала спальня с двумя узкими кроватями и небольшой ванной. Венецию несколько обескуражило то, что ей придется делить спальню с графом. Отдельного помещения для нее в этом вагоне не было.

Повсюду она видела королевские гербы.

– Это королевский поезд? – спросила она графа.

– В сущности, да, – ответил он. – Королева – или императрица Индии, как я буду ее здесь называть, – никогда не бывала в этой стране, но, если приедет, будет путешествовать на этом поезде. Пока же он находится в распоряжении вице-короля, который ее представляет.

– Здесь все выглядит очень удобным, – заметила она.

– Хотелось бы, чтобы не только выглядело. До Калькутты тысяча миль пути, и я надеюсь, что большую часть поездки мы будем спать.

– Как долго ехать?

– Если отправимся в скором времени, будем в Калькутте завтра утром. Там встретимся с вице-королем.

– Лордом Литтоном? – уточнила Венеция.

Граф удивленно вскинул брови.

– Вам знакомо это имя? Наверное, узнали его, когда готовили свою выходку?

– Нет, на это у меня не было времени. Я и так его знала. Я всегда читаю газеты от корки до корки.

– Почему-то меня это не удивляет, – усмехнулся граф.

– И я знаю его не только по газетам. Я без ума от романов Бульвер-Литтона, прочитала, наверное, все его книги. Поэтому, когда его сын стал вице-королем Индии, это имя, естественно, привлекло мое внимание.

– Вы покорите сердце вице-короля, если расскажете ему, что вам нравятся книги его отца.

– Возможно, – сказала Венеция, загадочно улыбаясь. – А возможно, я до поры до времени умолчу об этом.

– Последнее было бы очень кстати, – промолвил граф, не понимая ее намека.

Она начала было говорить, но тут же спохватилась и замолчала, продолжая улыбаться.

Наконец пришло время отправляться. Как только поезд тронулся, оркестр, последовавший за ними на вокзал, снова заиграл гимн.

Потом, во время обеда в роскошном салоне, в окружении хлопотливых официантов, то и дело интересовавшихся, нравится ли им еда и вино, Венеции подумалось, что сейчас она могла сидеть одна в своем доме в Англии, размышляя о своей незавидной судьбе.

Но вместо этого она путешествует по экзотической Индии в сопровождении сногсшибательно привлекательного мужчины. Ее ждало захватывающее будущее, тем более захватывающее, что оно было покрыто густой пеленой неизвестности.

Когда начало темнеть, она пожелала мужчинам спокойной ночи и отправилась в вагон, который ей предстояло делить с мужем.

Хотя он все-таки еще не стал мужем в полном смысле этого слова. После первой ночи, когда граф, казалось, готов был отстаивать свои права силой, он вел себя с нею подчеркнуто уважительно. Поначалу она даже была этому рада, но в последнее время все чаще и чаще в ее сознании мелькала мысль, что он чересчур уважителен.