— Да, причины смерти кажутся очевидными, но иногда в жертву стреляют или сжигают ее, чтобы скрыть истинную причину — отравление или удушение.

— Неужели установить эту причину так важно? — спросила Джулия.

— Причины смерти могут многое рассказать о ее виновнике. Например, кто мог иметь доступ к тому или иному яду. Кто достаточно силен, чтобы задушить человека? Лично я считаю, что вашего отца застрелили, но подтвердить это может лишь патологоанатом.

— Когда же можно будет… забрать папу?

— Точно не знаю, мэм, но скорее всего завтра.

— Хорошо. — Барбара нервно потерла пальцем кон носа и переглянулась с братьями. — Сегодня четверг, завтра его отдадут нам, похороны состоятся либо в воскресенье, либо в понедельник. Что скажете?

— В воскресенье, — сразу решил Рэндалл. — В выходной легче собрать знакомых.

— Согласен, — вставил Джон.

— Значит, в воскресенье. — Барбара сделала пометку в своем списке.

Кахилл повернулся к Рэндаллу:

— Мистер Робертс, если не ошибаюсь, вы привезли копию завещания вашего отца. Она здесь?

— Да, у меня в портфеле.

— Вы знаете, что написано в завещании?

— Нет, оно хранится в запечатанном конверте. То есть все мы знаем его суть в общих чертах, но детали нам неизвестны.

— Вы позволите взглянуть на завещание? Брови Рэндалла взлетели вверх.

— Можно узнать зачем?

— Иногда наследство оказывается важным мотивом. Барбара громко ахнула.

— Вы намекаете, что кто-то из нас убил папу? Все присутствующие нахмурились.

— Нет, мэм, против вас нет никаких улик. Я просто выполняю все необходимые процедуры. Я не хотел бы упустить что-нибудь важное, что поможет нам раскрыть это преступление.

Рэндалл достал большой конверт. Как он и говорил, конверт был надежно запечатан. Кахилл вопросительно взглянул на него. Рэндалл кивнул, решительным жестом сломал печать и вынул из конверта толстую пачку листов.

Кахилл быстро перелистал страницы завещания, наскоро просматривая текст. Вдруг он замер, вскинул голову и впился взглядом в Сару.

— Мисс Стивенс, вы знали, что по условиям этого завещания вы наследуете внушительную сумму?

Сара заморгала, скорее растерявшись, чем изумившись. Из-за шока и усталости она сомневалась, что правильно поняла слова инспектора. Она даже огляделась, словно надеясь увидеть в гостиной еще одну мисс Стивенс. Никого не обнаружив, она перевела взгляд на Кахилла и увидела, что он пристально наблюдает за ней.

— Вы имеете в виду меня? — уточнила она, по-прежнему ничего не понимая.

— Дворецкого судьи Робертса, Сару Стивенс. То есть вас. Она кивнула и тут же поднесла ладонь ко лбу. Наверное, от недосыпания, а может, и от избытка кофеина у нее адски разболелась голова.

— Он что-то завещал мне? — К ее неудовольствию, голос дрогнул, нижняя губа задрожала, прежде чем она успела прикусить ее. Но сморгнуть выступившие слезы Сара не сумела.

— Ну конечно, — подтвердила Барбара. — Он сам говорил нам об этом.

— Но я… я ничего не знала.

— Он думал, что ты не станешь возражать, — объяснил Джон.

— Прошу прощения, — резко перебила Сара и бросилась в ванную, чтобы не опозориться при всех и не расплакаться по-детски, навзрыд. Едва она скрылась за дверью ванной, как лицо исказила мучительная гримаса, она схватила полотенце, чтобы приглушить всхлипы.

Только сила воли помогла ей взять себя в руки, перестать всхлипывать и вовремя приложить к глазам полотенце, чтобы вытереть слезы. Несколько раз глубоко вздохнув, она успокоилась.

Ничто и никогда не трогало ее так, как известие что судья упомянул ее в завещании. Ей нравилось заботиться о судье. Она любила его за обходительность и чувство юмора, за старосветские манеры и порядочность. Ни на какое наследство она не рассчитывала, и если бы узнала, каковы намерения судьи, она решительно воспротивилась бы им. Они прожили вдвоем неполных три года; кто она по сравнению с его детьми или друзьями молодости?

Но судья, похоже, придерживался иного мнения, как и его дети. При мысли о таком великодушии глаза Сары вновь увлажнились, пришлось опять промокнуть их полотенцем. Только бы не расплакаться, особенно здесь и сейчас! У этой семьи и без нее достаточно горя и забот.

Остудив пылающие щеки полотенцем, смоченным холодной водой, Сара приложила его ко лбу, унимая боль. Хорошо бы сейчас прилечь с холодным компрессом на голове и выплакаться… но увы, с этим придется подождать. Наконец Сара вернулась в гостиную.

— Простите, — пробормотала она, занимая свое прежнее место рядом с Кахиллом.

— Значит, вы ничего не знали?

Она покачала головой. Кахилл или поверил ей, или нет — задумываться об этом Саре не давала усталость.

— Папа взял с нас честное слово, что мы будем молчать, — пояснила Барбара, и печальная улыбка тронула уголки ее губ. — Ему нравилось делать что-нибудь тайком от тебя. Он шутил, что больше ему нечем отомстить тебе.

— Он вечно жаловался, что ты лишила его любимых «сникерсов», — вмешался Шон с неподдельной улыбкой, вытеснившей грусть и напряжение. — И всегда набрасывался на них, когда приезжал к нам, — потому что знал, что дома их не получит.

— И кексы «Твинки» тоже. Я тайком привозила их деду, — призналась Блэр.

Сара застонала, обводя взглядом виновато улыбающиеся лица.

— Неудивительно, что у него все время повышался уровень холестерина!

Барбара похлопала ее по колену.

— Ему были приятны твои заботы. А мы любим тебя за то, что ты заботилась о нем. Когда он сообщил, что надо, упомянуть тебя в завещании, мы все охотно согласились. Кахилл прокашлялся, напоминая о своем присутствии.

— Благодарю за информацию, — произнес он и поднялся. — Понимаю, всем вам сейчас нелегко, и ценю вашу помощь. Примите мои соболезнования. Обещаю, мы сделаем все возможное, чтобы отыскать преступника. Если повезет, это произойдет в самое ближайшее время.

Все послушно встали, последовал шумный обмен рукопожатиями и благодарностями, причем Кахилл упорно, хоть и медленно, пятился к двери. По пути он взял Сару за локоть и повлек за собой.

— Проводите меня до машины, — попросил он.

Сара украдкой вздохнула. Наверное, у него появились новые вопросы. Раз она включена в завещание, значит, подозрения против нее усилятся. Но Кахилл просто делает свое дело. Не споря, она прихватила сумочку и очки, наскоро па прощалась со всеми, попросила звонить ей без стеснения и покинула номер.

В лифте Кахилл молчал, через вестибюль прошагал без единого слова. Снаружи холодный сырой ветер ударил в Сары, и она съежилась. Погода стремительно портилась, морось усилилась и превратилась в дождь. Обхватив себя ими руками, Сара произнесла: