— Мир все еще жесток, Степан?

— Ну не всем же забиваться в келью, Леня. Не так это просто, развернуть жизнь в новое русло.

— Надо признать, вы многого достигли. Хотя примерять на себя лавры Бога….

— Ты опять о том, можно ли изменить человека, падшее в прошлом существо?

— Многие пытались.

— Даже по христианским понятиям человек создан по подобию божьему. С этими ты согласен?

Леонид сощурил глаза и скрестил руки, видимо они продолжали старый спор.

— Поэтому согласись также с тем, что человеку тогда надо соответствовать подобной высокой планке. Пока же мы в мире наблюдаем его полную деградацию, пародию на человека-зверя.

— Но насильно человеческое существо поднять невозможно. Вспомни прошлый, неудавшийся эксперимент!

— Ну, я бы не стал его называть неудавшимся. Он все-таки зажег в человеке надежду на лучшее, улучшил в итоге человечество.

— Какой ценой…

— За цену позже пришлось заплатить всеобщим неприятием и отторжением. Но тот, кто ничего не делает, тот и не ошибается. Историю творили такие же неидеальные люди, других тогда не было. Зависть, эгоизм, карьеризм, обычные человеческие недостатки. Они в конечном итоге и погубили хорошее дело.

— И кто же дал им тогда право вмешиваться в судьбы людские?

— Право берут, а не просят, Леня. Это было всегда и во все времена. Но согласись, тогда старались ведь не только для себя, но и для общества. Ростки хорошего понемногу прорастали везде, они, в конце концов, опутали все наше общество, начав некий симбиоз новых, более светлых отношений и обычного мещанского взгляда на жизнь. И даже после капиталистической реставрации они остались внутри общества. Холуям буржуазной власти так и не удалось выжечь их из людских сердец. А все потому, что новые отношения полностью соответствовали русской ментальности, вековым мечтам народа. Они не отторгались от его живого тела, как более поздние насаждения «эпохи потребительства».

— С этим соглашусь — бородач вздохнул — Поэтому я и не собираюсь обличать тебя и твоих товарищей. Вы делаете много хорошего, а судят ведь в конце по делам их.

— Да вот видишь, пока у нас не все получается.

— «Ищите и обрящете». Ты знаешь, я не начетник, вера она меняется вместе с людьми, кто ее проповедует. А вот наш высший клир несколько десятилетий назад этого так и не понял. Как можно было поддерживать и стоять рядом с безбожной, по сути, антинародной властью, брать в руки их кровавые деньги? Вот поэтому церковь уронила свой авторитет и утратила уважение паствы и общества.

— Раньше я такого от тебя не слышал, отец Леонид.

— Все мы меняемся, Степан.

— Поэтому ты и ушел сюда?

— Да, надо начинать снизу. Строить здание новой, обновленной церкви по кирпичикам. А пока вот занимаюсь ее фундаментом.

— И много таких, как ты?

— Пока меньше ваших. Но мы ведь по существу делаем одно дело.

Степан ответить не успел, из ванной комнаты легкой походкой вышла освежившаяся Алена. Она улыбнулась Леониду и подошла к Степану: — Иди, воды еще полно. А я пока приготовлю чего-нибудь покушать.

— Я покажу, что где — засуетился отец Леонид, священник Новой Православной церкви.

Степан ополоснулся под душем и накинул на себя выданную старым другом рубаху, свои то вещи он оставил в городе. Если по росту она еще подходила, то в плечах была намного уже, поэтому он вышел из ванной, не застегнувшись. Алена по-хозяйски возилась вокруг круглого столика, нарезая краюху ржаного хлеба. Молодой человек подошел к девушке, она была одета в короткий и тонкий халат, мало что сейчас прикрывавший. От нее пахнуло свежестью и теплом, девушка оглянулась, доверчиво посмотрев на молодого человека снизу вверх.

— Милая — только и выдохнул он. Пережитые ими недавно испытания неожиданно крепко притянули их души и тела друг к другу. Легкие поцелуи быстро перешли в жаркие объятия, затем Степан подхватил девушку на руки и понес в темный угол, где виднелась широкая кровать.

Он не был ханжей, как и она. Но только сейчас молодой мужчина и девушка поняли, что такое настоящая страсть. Все невысказанное ими выплеснулось в неистовые любовные ласки, слияние здоровых, тренированных и пышущих здоровьем тел, которые раз за разом находили друг друга, сплетаясь воедино, поднимаясь на вершину волны страсти, а затем уже опьяненные апофеозом они опадали вниз. Поэтому за ужин влюбленным удалось сесть уже далеко за полночь. Степан и Алена еще немного подурачились, много смеялись и шутили. Затем, когда девушка попыталась дурашливо угостить суженого вареньем, передавая ему его изо рта в рот, их тела снова сплелись в жарком и очень сладком поцелуе. Халат молодой женщины соскользнул с плеча, обнажая небольшую, правильной формы грудь. Вскоре та оказалась покрыта ласковыми мужскими поцелуями, призывая девушку к продолжению неистовой любовной игры.

Ласковые покровы ночи надежно укрыли таинство, подаренное древним Эросом, поглощая звуки и движения, утомляя ненасытных любовников и склоняя их ко сну.

Часть вторая

Подъем

Глава первая

Диалектика познания

Хорошо ранним утром удобно расположиться на веранде и встречать солнце умытыми и счастливыми глазами. Тело еще полно ночной неги, мысли находятся в дремотном полусне, ноги для тепла подоткнуты одеялом, а голова свободно купается в свежести утра. Май в этом году на редкость выдался теплым.

Алена обвела взглядом живописные окрестности, отлично просматриваемые с веранды стоящего на взгорке домика. Деревья покрылись зеленой листвой, которая такой яркой бывает только весной, трава еще только проросла, сияет сочной с голубизной зеленью, поблескивает росой, еще не цепляется за ноги вымахавшим бурьяном или отросшими колючками. Дышится легко и покойно, во всю грудь. Казалось, что в воздухе разлилась сама животворная сила природы, с ее временными циклами умирания и оживания.

— Доброго утречка! — неожиданно раздалось со стороны двери, оттуда смотрел на нее и улыбался хозяин.

— Ой, здравствуйте! Я и не заметила вас.

— Любуетесь?

— Да, тут так красиво.

— Не всегда — мотанул бородатой головой Леонид — Хотя у природы нет плохой погоды.

— Какие красивые слова.

— Это не мои, а из очень старого фильма — мужчина прошел на веранду и присел на соседнее кресло — Природу ведь понимаешь вот именно в таких, далеких от суеты местах. В больших же городах она совершенно не ощущается. А тут каждый день, как новый. Мороз, жара, дождик, все живое, благодать божья.

— Ой! — Алена смущенно прикрыла голые ноги — А мне как вас называть? Отец Леонид?

— Не обязательно — бородач усмехнулся — Зовите просто Леонид, у нас тут