Встречный ветер задувал в лицо, ерошил волосы. В глаза летели брызги. Соболев щурился, морщился, озирался на своих преследователей, которые постепенно нагоняли его. Поначалу Виктор никак не мог понять, почему так происходит. Ведь внешне оба судна ничем не отличались друг от друга, были как братья-близнецы. Да и он сам, и те, кто за ним гнались, — не щадили моторов, выжимали из них все лошадиные силы. Но при этом катер Полундры немного уступал в скорости. И это «немного» с каждой секундой, минутой позволяло его противнику неумолимо сокращать разрыв.

«Скорее всего, у них мотор помощнее моего будет, — догадался наконец бывший боевой пловец. — Впрочем, не беда. Раз уж я умудрялся от быстроходных катеров на водном мотоцикле уходить, то и от этих уродов подавно уйду».

В скором времени протрещала короткая автоматная очередь — и за левым бортом поднялись фонтанчики брызг. Пригнувшись, Соболев обернулся и увидел следующую картину. Только что нажавший на спуск «санитар» лежал на носу лодки, выставив перед собой автомат, и целился, чтобы снова выстрелить. Но Виктора напряг не столько он, как выплывший из-за крыш домов вертолет, который на какое-то мгновение завис над моторкой его преследователей, а потом низко пошел над рекой.

«Вертушка» пронеслась в считаных метрах над головой Полундры. Пронеслась и скрылась за небоскребом, возвышающимся стеклянным обелиском над Москва-рекой.

«Пошла на второй заход. Вот только чего они хотят этим добиться? Может, своеобразная психологическая атака? Мол, нас много и мы повсюду, даже в воздухе, а потому глуши-ка ты, мужичок, свой мотор и поднимай руки вверх? Если это так, то фиг дождетесь. Не на того напали», — промелькнуло в мыслях Соболева.

Вдалеке неожиданно вырисовался мост, между двумя единственными быками которого проходила порожняком громоздкая баржа. Все бы ничего. Да вот только судно занимало собой практически все свободное пространство меж опорами моста. Попробуешь обойти баржу слева или справа — рискуешь врезаться в ее форштевень.

«Черт, этого мне еще не хватало, — молча выругался Виктор и тут же прикинул свои шансы. — Если правильно выбрать направление движения… сделать поправку на крен… в общем, если повезет, а без удачи никуда, то проскочить можно…»

То, на что отважился Соболев, можно было смело назвать смертельным трюком. Ведь пытаться проскочить между баржой и одной из опор моста, — все равно что рискнуть разминуться с едущим тебе навстречу по узкой проселочной дороге грузовиком, вместо того чтобы принять на обочину и подождать, когда тот пройдет мимо. Но иного выбора у Полундры не было.

И тут напомнил о себе длинной очередью «санитар»-автоматчик, который все это время выцеливал нужную ему мишень, чтобы, как говорится, наверняка. И не промахнулся. Несколько из выпущенных им пуль пробили, прошили насквозь бензобак. Из образовавшихся отверстий мигом засочилась тонкими струйками темно-желтая жидкость.

«Снайпер хренов, — стиснул зубы Соболев, краем глаза осматривая масштаб повреждений. — Если бензин такими темпами вытекать будет — дольше трех-четырех минут катерок определенно не проплывет, колом станет. Одним словом, тебя вывели из игры, поставили мат. Может, и впрямь лучше сдаться?..»

С этими пессимистическими мыслями Виктор приближался к мосту, под которым ползла, то и дело давая пробирающие до дрожи в коленях гудки, длинная громоздкая баржа. А сзади Полундре «на хвост» уже наседали катер и летящий над ней вертолет.

«Будь, что будет…» — махнул рукой Соболев и направил свое плавсредство в узкий проем между баржей и быком моста…

…Как только дюралевая посудина беглеца краем носа зацепила форштевень судна, прижалась к опоре моста и со скрежетом протиснулась в разделяющий их проем — «санитар» округлил глаза, раззявил рот и покосился на коротко стриженного.

— Ты это видал? — спросил он с придыханием.

— Получилось у него. Значит, и нам удастся проскочить! — выкрикнул вошедший в азарт погони коротко стриженный, прибавляя газку.

— На хрена? У него бензин скоро весь вытечет. По ту сторону моста наш вертолет его и примет.

— Не ссы, прорвемся.

Но вопреки заверениям коротко стриженного, прорыва не получилось. Не вписавшаяся в проем посудина на полной скорости врезалась в форштевень баржи и взорвалась. Рванувшийся ввысь столп пламени едва не дотянулся до хвостовой части пролетающего над мостом вертолета.

— Вот, бля… — дернулся, будто от удара током пилот, и поднял винтокрылую машину выше, — чуть нас за собой на тот свет не потащили.

— Идиоты. Какого хера они за ним поперлись? — заругался сидящий рядом с ним начальник Пятого управления ГРУ полковник Елизарьев, всмотрелся вниз и озадаченно поскреб затылок. — А где же этот Соболев? Он уже должен был выплыть из-под моста.

— Должен был, — согласно кивнул пилот, пожимая плечами. — Но почему-то не выплыл. Ни с одной, ни с другой стороны.

И в это мгновение из-под моста показалась покореженная дюралевая посудина. Но бывшего боевого пловца в ней не было. Порожнюю, с продырявленным пустым бензобаком ее понесло течением реки.

— Что за фигня? — не въехал в прикол Елизарьев.

— Может, он на баржу перебрался? — предположил пилот. — Или решил от нас под водой уйти, но не рассчитал своих сил и утонул? Одно из двух.

— Возможно… возможно… — задумчиво протянул полковник, подобрал с приборной панели рацию и сообщил в эфир: — Все к южному мосту. И еще — водолазов прихватите, вдруг понадобятся…

Начальник Пятого управления ГРУ как в воду глядел. Ведь его люди по нескольку раз прочесали всю баржу, но беглеца так и не нашли. Тогда к работе приступили водолазы. Но и им не улыбнулась удача. Складывалось впечатление, что Виктор Соболев словно в воздухе растворился. Был человек, и нет его.

Но списывать пропажу бывшего боевого пловца на волшебство, естественно, никто не стал. Всему случившемуся нашлось логичное объяснение. Мол, каплей в отставке решил всех перехитрить и, заплыв под мост, ушел под воду, чтобы с помощью сильного подводного течения выплыть вне зоны видимости своих преследователей. Однако просчитался — его затянуло под винты баржи и порубило, словно мясорубкой, на мелкие кусочки. Вот поэтому водолазы и не обнаружили труп.

Эта версия устроила полковника Елизарьева. Хотя при этом его не покидали опасения, что Соболеву-таки удалось каким-то чудесным образом спастись. И в самой ближайшей перспективе тот непременно напомнит о себе. Уже не очередным разоблачительным письмом на адрес министра обороны, а чем-то более конкретным и болезненным. И мало никому не покажется. Но Юрий Николаевич успокаивал себя мыслью, что чудес в этом мире не бывает.

Профессиональный журналист никогда не обнародует непроверенную информацию, даже если та была получена им не от анонима, а от конкретного человека, не скрывающего своей фамилии. Почти всегда существует угроза, что этим человеком может оказаться подставное лицо, с помощью которого хотят слить в СМИ заведомо ложную, компрометирующую кого-то информацию. И если журналист поведется на сенсационную информацию, опубликует ее на страницах родной газеты или озвучит в эфире радио, телевидения — ему, а заодно и средству массовой информации, которое он представляет, будет моментально предъявлено обвинение в клевете на того или иного человека, искажении тех или иных фактов.