На впечатлительную Элеонору рассказ корсара произвёл желаемый эффект, она даже прослезилась. С сочувствием взглянув на Тэо, женщина проговорила:

– Конечно, я помогу вам, сеньор, – согласилась она, и Жермон облегчённо вздохнул.

На следующий день Элеонора прошлась по лавочкам и подобрала для преображения мальчика всё необходимое. С удовольствием демонстрируя мужчинам покупки, сеньорита раскладывала по комнате панталоны, юбки, платье, мантилью, туфельки и парик. Но когда до сорванца дошло, чего от него хотят, парень запротестовал:

– Не буду я переодеваться в девчонку! – упрямо заявил он.

– Тэо, считай это игрой, – уговаривал его Жермон. – В театре юноши исполняют женские роли. Давай и мы устроим маскарад! – предложил барон. – Твой отец частенько обманывал адмирала и не раз разыгрывал перед сеньором комедию, – привёл он аргумент, и мальчик, немного подумав, согласился.

Сорванцу показалось забавным проскочить неузнанным мимо важного носа противного дядьки Альканиса. И в конце концов компания договорилась держаться легенды, что дуэнья с воспитанницей гостили у бабушки, а теперь отправляются назад на Кубу к благородному отцу. Де Дюпре должен был изображать телохранителя при маленькой госпоже и к этому времени он успел отпустить бороду и усы, а собираясь на корабль, барон переоделся в одежду слуги.

И вот в назначенный день живописная компания, покинув таверну, направилась в гавань. Опасения Жермона оказались не напрасными. Сеньор дель Альканис действительно сам возглавлял солдат и лично встречал всех пассажиров, поднимающихся по трапу на корабль. Адмирал внимательно рассматривал лица мужчин и детей мужского пола, но даже не взглянул на элегантно одетую даму. Ещё не старая дуэнья сопровождала миловидную девочку, из-под кружевной мантильи которой выглядывали каштановые букли волос, а карие глаза маленькой сеньориты лукаво оглядывали публику. За путешественницами, сгибаясь под тяжестью багажа, тащился бородатый слуга в спасающей его от солнца широкополой шляпе. Девчушка беспрестанно щебетала, а дуэнья терпеливо отвечала на бесконечные вопросы воспитанницы:

– Донья Элеонора, а это хороший корабль? – засомневалась малышка. – Он точно не затонет? – забеспокоилась она.

– Что ты, милая, это самый надёжный корабль на всём побережье, – уверяла дуэнья.

– А на нас не нападут пираты? – поинтересовалась девочка. – Я боюсь пира-а-атов! – капризно запищала она.

– Всех пиратов давно изловил адмирал дель Альканис, – успокаивала женщина подопечную. Услышав своё имя, дон Хосе самодовольно поджал губы и, разыскивая в толпе знакомые лица, отвернулся.

Оказавшись в каюте, Тэо, взглянув в взволнованные лица Элеоноры и Жермона, засмеялся – шалопаю понравилось разыгрывать комедию. Но де Дюпре облегчённо выдохнул, лишь когда корабль вышел в открытое море, и только тогда позволил мальчику переодеться и выйти на палубу. Теперь адмирал не мог достать сына капитана Корбо, понимал Жермон, а пассажиры за прощальной суетой отплытия вряд ли заметят удивительную перемену в облике своих соседей. Но прежде чем отпустить мальчика, барон его строго предупредил:

– Смотри, Тэо, ты на вражеском судне, а не на фрегате своего отца, а потому будь осмотрительным! Постарайся не привлекать к себе ненужного внимания и уж тем более никому не говори, кто ты такой.

Догадливый малыш всё понял и пообещал вести себя прилично.

Взяв курс на северо-восток, галеон второй день шёл прямиком к порту Сантьяго-де-Куба. Непоседливому Воронёнку вскоре стало скучно, и, пользуясь своими знаниями корабельного дела, он попытался поговорить с матросами, но моряки не собирались отвлекаться от работы ради надоедливого сорванца, и, с сожалением вздохнув, Тэо оставил их в покое. Памятуя о своём обещании не обращать на себя внимания, мальчик бессмысленно разгуливал по палубе. В надежде найти на время путешествия друзей он рассматривал пассажиров, но детей на корабле оказалось немного. В большинстве своём это были либо совсем малыши, которые Тэо не интересовали, либо, наоборот, подростки значительно старше его, которых не интересовал он сам. Но, к своей радости, юный виконт заметил мальчика и девочку примерно своих лет. Маленькие аристократы прогуливались по юту и, мирно разговаривая, с его высоты горделиво поглядывали на публику нижней палубы. Воронёнок незамедлительно решил познакомиться со сверстниками и, быстро взбежав по трапу, подошёл к парочке.

– Меня зовут Тэо, – не стесняясь, заявил он.

– Как ты посмел подняться сюда? – не разделяя благодушного настроения маленького незнакомца, презрительно поморщился мальчик. – Эта палуба только для знатных господ, и сюда не пристало заходить простолюдинам, – надменно заявил юный зазнайка, а девочка, скорчив недовольную гримасу, фыркнула.

– Я не простолюдин, – возразил виконт де Дюран.

– Ты снимаешь каюту на нижней палубе, а значит, не можешь с нами разговаривать, – возразила девочка, и Тэо, не ожидая такого поворота, на мгновение растерялся.

Внутренне возмутившись, малыш хотел было заявить, что он сын графа, и даже уже открыл рот, но вспомнив о предупреждении Жермона, передумал.

– Я просто не хочу снимать каюту первого класса, – ответил Тэо. – Мой отец капитан. И я, как сын моряка, привык к неудобствам, – гордо заявил он.

Девочка противно хихикнула, а мальчик язвительно скривился:

– Ты хвастун и голодранец, а потому убирайся отсюда!

Разозлившись, Тэо уже собирался заехать зазнайке в ухо, но тут заметил строго взирающего на него Жермона и благоразумно остановился. Зло взглянув на воображал, Воронёнок смачно плюнул заносчивым юнцам под ноги и вполне довольный собой гордо удалился. От подобной пиратской выходки высокородные дети брезгливо поморщились и негодующе зашипели вслед малолетнему разбойнику. Но Тэо не обращал внимания на отпускаемые в его адрес эпитеты, в изобретательной голове шалопая уже выстраивался план отмщения.

На борту каждое утро служили мессу, и это оставалось главным развлечением в плаванье. Правда, сына пирата никогда не прельщал скучный, с его точки зрения, ритуал. Сорванцу было невыносимо тяжело делительное время стоять неподвижно и слушать нудную проповедь священника. Но в этот день мальчик не пытался отлынивать от богослужения, а совместно с Жермоном и Элеонорой с удивительным смирением вышел на палубу. Барон де Дюпре и виконт де Дюран разместились среди мелких чиновников и офицеров низших чинов. Опасаясь случайно вызвать подозрение, барон старался не общаться со знатными господами, потому и не стал брать билет первого класса и теперь наблюдал за теснящимися на юте разодетыми сеньорами и их дамами, где был установлен и сам алтарь. От буйства нарядов господ корма напоминала красочную палитру художника, сияющую всеми цветами радуги.

Священник обыденно вёл службу, а двое юнг ему прислуживали. Конечно, непоседе Тэо было чрезвычайно сложно сосредоточиться на скучных нравоучениях, и мальчишка вместо того, чтобы внимать благому слову, разглядывал пассажиров. Вскоре, к своему удовольствию, виконт увидел ту самую девочку и её брата, которые нелицеприятно отзывались о нём. Дети стояли в первых рядах перед алтарём и выглядели благочестивыми ангелочками. Юные аристократы тоже заприметили Воронёнка. Лицо мальчика тут же презрительно скривилось, и он гордо задрал нос, а маленькая сеньорита, скорчив гадкую рожицу, показала язык. Наблюдая за вызывающей выходкой малолетних господ, Тэо только усмехнулся. Его месть была гораздо изощрённее простого высовывания языка.