следом за ним ринулись все остальные враги. Кто успевал. Ведь пришедшие в себя гвардейцы и военные без пощади стали бить их вслед магическими техниками и всем, что только у них было. Пусть у которых и хватило ума, чтобы сдерживаться и брать пленных.

А я смотрел на наших. Тех, кто не выдержали действия алой аномалии. Их было немного. Но были.

Но оба Мастера уцелели. И первым же делом после схватки они подошли ко мне.

И оба, с самыми серьёзными лицами, глубоко поклонились.

Громов — Мастер молний — выглядел бледновато и пошатывался. Но всё же начал торжественную речь:

— Я — второй сын князя Громова — Николай Громов. Ты спас мою жизнь, благородный маг! — он выпрямился. — Как твоё имя? — он схватил мою руку и высоко поднял её. Пошатнулся, но я тут же поддержал его. Он благодарно кивнул и громким голосом привлек всеобщее внимание: — Этот человек принёс нам победу! Смотрите! Славьте его! Я даю слово, что Император Российской Империи — мой дядя — узнает о его подвиге!

Он повернулся ко мне, пристально смотря своими серо-голубыми, как грозовое небо, глазами. И сказал:

— Его Величество велик в своей щедрости! А я — в благодарности! — он гордо приподнял подбородок. — Я хочу, чтобы ты присоединился к нам в императорской гвардии! Это величайшая честь! Уверен, Его Величество согласится с твоей кандидатурой! Скажи только, ты в ранге Мастера, друг?

Глава 9

Вот это совсем не то, чего я ждал.

Нет, признание — это важно. Это способ привлечь к себе внимание влиятельных лиц и доказать, что ты есть, что ты силен, и что с тобой тоже необходимо считаться.

Однако…

В императорскую гвардию? Да я ни за какое признание туда не пойду!

Во-первых, в этом нет больших выгод. Только честь, о которой упомянул Николай. Да, есть определённый тип людей, для которых почётная служба — это предел мечтаний.

Вот только я к таковым не относился. Потому что мои планы не ограничивались почётом двора или отстаиванием чести рода перед императорским престолом.

У меня была своя игра. Поэтому становиться чьим-то солдатиком — это абсурд.

Вот только отказ от такого предложения — это один из самых резких способов оскорбить. И Николая, и самого Императора.

Со всеми вытекающими проблемами.

А оно мне сейчас абсолютно не надо.

Поэтому…

— Увы, нет, княжич, — вежливо улыбнулся я. — До ранга Мастера мне ещё предстоит проделать определённый путь. А моя победа над так называемым Правым — это результат нашей общей работы. Едва ли нанесение последнего удара раненному медведю считается за самостоятельную победу. Не так ли?

— Не скромничай, друг! — вспыхнул Николай. — Воистину, ты — воплощение исконных благодетелей великого воина! Сочетание силы, благородства и скромности!

Да чтоб тебя…

Почему ты просто не успокоишься?

Тогда я добавил:

— Наш противник был вымотан гораздо сильнее чем пытался показаться. Бой с вами обоими вымотал его. Только поэтому он оказался сражён моим ударом.

Но Николай только нахмурился.

— Друг, как твоё имя?

— Руслан Северский.

Он призадумался.

— Никогда не слышал об этом клане…

— Это вольный род.

— Вот как. Тогда я тем более не понимаю, почему ты отказываешься прославить его, служа подле Императора?

— Потому что я последний в своём роду. Мой отец пропал. А кроме него в роду Северских более никого нет.

Он тут же замер с сочувствующим, а потом и пристыженным выражением на лице.

— Я был бестактен, господин Северский. Воистину, не в моём праве даже предлагать Вам такое! Раз на Ваших плечах лежит ответственность за весь свой род. Тогда я отблагодарю Вас иначе! — он оформил глубокий кивок и пошёл в сторону.

Остальные уже давно перестали следить за нами и сосредоточились на помощи раненым.

Но как только отошёл Громов, ко мне подступил второй Мастер. Его соратник.

Лет тридцати. С внимательным, уверенным взглядом опытного воина.

— Снова я обязан тебе жизнью, — серьёзно сказал он. Его глаза чуть посвечивались от зеленоватой маны. — В прошлый раз я не имел права назвать своё имя. Но сейчас обстоятельства изменились. Я — Святозар Радуев. Рад представиться, Руслан Северский.

Я прищурился, вспоминая.

Мастер…

С зелёной маной…

И знакомым голосом.

— Тогда, в самолёте? — уточнил я.

Он кивнул и протянул руку, которую я крепко пожал.

— Ты изящно отказал княжичу Громову. Он горд, поэтому не принял бы прямого отказа от такой «почётной» должности, — последние слова он произнёс с изрядной иронией.

Я усмехнулся.

— Мой род нуждается в продолжении.

— Понимаю, — он поморщил нос. — Всё равно в гвардии делать нечего. Пустая трата своего потенциала.

— Крамольные слова.

— Это правда, — он спокойно пожал плечами. — Большую часть времени мы просто дежурим возле Императора или его родственников. И только изредка нам выпадает «великая честь» рискнуть жизнью в какой-нибудь заварушке.

— Тогда зачем ты вступил в неё?

— Потому что кто-то из сыновей моего отца должен был это сделать. Он — Всеслав Радуев — князь. Один из влиятельнейших людей западной части Империи. Наш род обязан быть представлен в императорской гвардии. Это часть нашей репутации.

— И какие у тебя перспективы?

Он усмехнулся.

— Что Его Величеству в голову взбредёт, такие перспективы и будут.

— Ты не стесняешься высказываться прямо.

— Возраст уже не тот, чтобы юлить. Если Его Величество захочет отправить меня на свалку — отправит не моргнув и глазом. А не захочет — так и моя болтовня его не заставит, — он тихо засмеялся. — В любом случае, с меня уже два должка. Если потребуется моя помощь в любом вопросе — просто дай знать.

— Договорились, Святозар.

Через несколько минут подошли основные силы. Те, кто не поспевал за магами ближнего боя. А с ними незаметно затесался и Болтун в невидимости.

Он уже знал, что здесь произошло. Один из его разведчиков, который был здесь весь бой, пересказал ему через браслет.

Болтун молча выслушал. Потом задал несколько вопросов о силе Правого и его фамильяра. На этом закончили.

Сам Болтун потом ещё несколько минут рассматривал отволоченное в сторону тело Правого. А потом, по его приказу, несколько гвардейцев Яровых незаметно вынесли его.

О цели он мне ничего не сказал.

Но я и так понимал — Болтун хочет изучить тело Правого, чтобы