— Дурачок же ты. Сильный и замкнутый в себе дурачок… — последнее слово она прошептала, заставив вспомнить Константина.

Уонка молча спросила меня о разрешении. О каком именно решении я не задумывался, и потому просто кивнул. Через секунды две она просто положила свою голову мне на правое плечо. Так мы просидели целых десять минут в окружении безмолвной тишины, пока она не спросила, своим уже привычным серьёзным голосом на акценте, который, как я заметил, стал сильнее походить на мой:

— Твои чувства? — с ожиданием произнесла она.

И я ответил:

— Люблю.

Глава 43

Честно, такой расклад событий меня никак не удивил.

Я — люблю? Серьёзно?

Когда подобное могло происходить в моей жизни я, не раздумывая прибегал к самым изощрённым способам искоренения так называемой неправды. Определённо я много раз анализировал подобного рода темы, но ещё никогда не признавался в своих чувствах касательно всего романтического.

Интересно, не правда ли?

Может быть ещё немного времени, и я вновь прибегну к тому, что вновь начну исполнять, своего рода, необъяснимое, странное и неправильное. Но даже несмотря на это, сейчас, я чувствую себя, как бы странно это ни прозвучало, умиротворённо. Это... скорее всего… появилось под влиянием ВМО — времени, места и обстоятельств, что посягают на меня в этом дреном колодце.

Поэтому неудивительно, что и Уонку не обошло, моё, так скажем…

— Удивительно сосредоточение… — закончила за меня она мою мысль бормотанием при этом смотря на меня уж слишком заинтересованно.

Я продолжал смирно сидеть, смотря ровно вперёд, лишь на доли миллисекунд изредка поглядывая на номерную дверь.

— А знаешь, я ничуть не удивлена, что ты такой… — как-то мечтательно проговорила девушка.

— Какой?..

— Специфически интригующий, очень интересный, и-и-и… настолько же опасный.

Мы продолжали сидеть в полной тишине; проехал дизельный автотранспорт.

Так прошла минута… пять минут. Я всё сильнее углублялся в самые насущные и до боли банальные темы и вопросы, которые требовали, по крайней мере для меня, очень приоритетную наклонность.

— Зачем ты резала людей?

— Бю-я, э-э-э?.. Михаил, — подпрыгнула она на месте, что я чуть ли не схватился за несуществующий пистолет. — О чём таком ты говоришь? Я — резала? Да я бы никогда до такого не опустилась.

— Но меня вы хотели…

— Они хотели, — невозмутимо отрезала она. — Они этим занимались, а я помогала весьма тривиально: подай, принеси, отдай или попридержи.

— Тогда за каким чёртом ты им помогала?

— Работа — она везде такая. Куда ни глянь, — выдохнула она, повернувшись в сторону, однако я всё же заметил грустный взгляд, где в её глазах переливалась некая влажность. — все зарабатывают себе на жизнь чем смогут. В большинстве случаев не там, где по-настоящему хотели. А там, где…

— Больше платят, — закончил я за неё мысль.

— Правильно, — слабо улыбнулась она, на мгновение посмотрев на меня. — Но… не все прибегают к таким вот… — стукнула она пару раз по затылочному импланту слегка поморщившись. — заключениям собственных размышлений.

Я встал с кровати и сразу же двинулся к вещам, что лежали аккуратно сложенными на одной из табуреток. Всё то время, пока я натягивал одежду на себя, Уонка с неподдельным интересом следила за мной.

— Хотел рассказать про то, что скорее всего уже в последующие два месяца мы улетим отсюда, — не стал я спрашивать про странное наблюдение.

— Это хорошо. Я, никогда до этого не бывала в космосе… Но изволь для начала спросить тебя.

— Ага… — не с первого раза надел я брюки. — Спрашивай. — и повернулся к ней.

— Почему ты не полез ко мне целоваться?

…

Эти слова поставили меня в тупик.

Да, неприятно это осознавать, но подобного рода вопросы всегда выбивали меня из колеи. Вот слышишь их и даже не знаешь, что сказать, просто не хочется говорить что-либо. Но твой собеседник ждёт и ждёт, полностью пребывая в неприятной клетке ожидания. Сам на себе не раз такое ощущал…

Однако сейчас, с какой-то неизвестной и неожиданной стороны, у меня появился очень нужный козырь в воротнике, под названием…

— А должен был?

«Ответ на автомате».

Задав вопросом на вопрос, я, что очевидно, поступил не очень уважительно. Прекрасно осознавая, чего только что добился, мои решения и воля не сдвинулись ни на дюйм, полностью принимая всё должное и необходимое как истину.

Её лицо сильнее расплылось в изучении такого феномена, как «что за хрень он только что сказал?», и глаза всё сильнее пытались заглянуть в саму глубину моего сознания.

Не спеша что-либо добавлять, я продолжал застёгивать пуговицы на своей рубашке.

— Да, должен, — её ответ породил во мне что-то наподобие раздражения, которое я сразу же задушил в зародыше.

— Твои, как ты до этого сказала, заключения собственных решений, или что-то того, максимально не совпадают с логикой моих возможных действий, — напоследок я немного прокашлялся; в небольшом клочке этой комнаты запахло табаком.

— Прости, Михаил, но я и половины не поняла из того, что ты только что сказал, — сделала она попытку поставить меня в неловкое положение. А ведь почти получилось, неугомонная.

— К сожалению, — я закончил затягивать чёрный галстук стоя напротив вертикального зеркала, что было закреплено в шести футах от моей кровати. — твоё ошибочное представление о руководствующих мною понятиях логики и эффективности — оскорбительно. Я принял твои слова к сведению, дабы избежать последующих эксцессов, связанных с тобою, однако я никак не смогу понять природу твоих неоправданных…

— Михаил, — негромко перебила она, заставив меня на мгновение прекратить надевать бронежилет. — пожалуйста, перестань говорить настолько… — она секунды три не решалась продолжить. — дотошно. Как ты заметил, я и половины разобрать не могу, потому что ты говоришь монотонно и быстро. Ты сам не замечаешь этого?

— Нет, — неожиданно для самого себя в горле сильно зачесалось, а последний покинутый звук из моей гортани самовлюблённо указывал на…

Я громко закашлял… секунд на тринадцать. За это время Уонка успела и стакан воды принести, и хорошенько так по спине похлопать, что уже после всех манипуляций, связанных с улучшением моего самочувствия, мне и вправду стало легче.

— Благодарю… — вновь запил я воды.

— Да ничего, пустяки… — отмахнулась она, сказав это как-то странно, благо её лица я не видел. — Ты всю жизнь такой?

Я приостановился.

— Какой?

Уонка на мгновение смолкла, поводила глазами туда-сюда, а после выдала:

— Скупой на эмоции.

— И тебе это не нравится?

— Я… — ненадолго потерялась она. — нейтральна к этому.

Честно, вот ничего не чувствую по отношению к её словам. Ну сказала и сказала, что с того? Ведь, перед тем как принимать