Едва сдерживаюсь, чтобы поблагодарить ее. Да я готова ноги ей целовать. Не очень уверенная в силе своего голоса, просто киваю в ответ, надеясь, что миссис Бейли прочла все на моем лице. Делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к классу.

— Доброе утро, мальчики и девочки, — начинаю я, опираясь одной рукой на первую парту, чтобы не упасть. — Я временно буду заменять вашу учительницу.

— Ага, — выкрикивает девочка лет семнадцати, — это мы уже знаем.

— А когда вернется миссис Эбуд? — спрашивает другая, которую я называю про себя Принцессой из-за множества блесток на футболке.

— Не могу сказать точно. — Оглядываю класс. — Будут еще вопросы, или можем начинать? — Начинать что? План уроков до сих пор лежит под столом.

Принцесса поднимает руку. Наклоняюсь вперед, чтобы прочитать ее имя.

— Да, Мариса? У тебя вопрос?

Она вскидывает голову и указывает карандашом на мои ботинки от «Прада»:

— Вы сами за них платили?

Опять я слышу высокий громкий смех, который мысленно возвращает меня в Мидоудейл. Хлопаю в ладоши.

— Хватит! — И опять мои слова тонут в общем хаосе. Необходимо загнать этих малолетних монстров в клетку.

Замечаю в первом ряду девочку по имени Тиера.

— Ты, — объявляю я. — Помоги мне.

Шум в классе стоит ужасающий, но у меня мало времени.

— Надо достать план урока, Тиера, — указываю на одинокий листок бумаги под столом. — Подними его, пожалуйста.

Возможно, это единственный послушный ребенок во всем классе, во всяком случае, она встает на четвереньки и заползает под стол миссис Эбуд, как когда-то сделала я. Ей с легкостью удается дотянуться до листка бумаги, и вот я уже вижу заглавие: «Урок 9 — произношение „е“». Проклятье! Это не то, что мне нужно!

— Черт! — непроизвольно выпаливаю я.

Тиера от неожиданности резко поднимает голову и ударяется о столешницу. Раздается удар такой силы, что напоминает мне раскат грома.

— Приведите медсестру! — ору я, в надежде, что меня кто-то услышит.

Через шесть часов сорок три минуты выталкиваю учеников из класса с единственным желание выпить залпом бокал мартини, но миссис Бейли просила меня зайти к ней после уроков. Надев на нос очки в оправе лавандового цвета, она протягивает мне лист бумаги и ручку.

— Необходимо, чтобы вы расписались на объяснительных о сегодняшних инцидентах. — Кивает на стул напротив. — Присаживайтесь. Поговорим немного.

Опускаюсь на виниловый стул и просматриваю первый лист.

— Вам пришлось весь день с ними возиться.

Директор смотрит на меня поверх очков.

— Мисс Боулингер, у вас, должно быть, доброе сердце, но ваши навыки по соблюдению дисциплины… — Миссис Бейли качает головой. — Вы отправили в мой кабинет больше учеников, чем многие учителя за весь год.

Невольно вздрагиваю.

— Извините. Я скоро привыкну. Я уверена. — Черта с два я к этому привыкну. — Есть новости о миссис Эбуд? Она уже родила?

— Да, родила. Здоровенькая девочка.

Сердце сжимается, но я улыбаюсь.

— В понедельник я приду пораньше.

— В понедельник? — Миссис Бейли снимает очки. — Вы полагаете, я позволю вам работать в том же классе?

Внезапная мысль приводит меня в восторг. Мне больше никогда не придется учить этих маленьких монстров! Но радость сменяется страхом быть отвергнутой. Если эта женщина не позволит мне остаться, я никогда не смогу доказать ни ей, ни маме, ни маленькой девочке, составлявшей жизненный план, что я способна быть учителем.

— Мне нужно еще раз попробовать. Я справлюсь. Я уверена.

Миссис Бейли качает головой:

— Извините, дорогуша. Не выйдет.

Не знаю, был ли Брэд действительно свободен или Клэр поняла по моему голосу, в каком я состоянии, и нашла для меня время, но, когда я вхожу в приемную, он меня уже ждет. От дождя мои волосы намокли и прилипли к голове, свитер источает неприятный запах мокрой шерсти. Брэд обнимает меня за плечи и усаживает в знакомое кожаное кресло. От него исходит аромат вечнозеленых деревьев, и от этого мне становится так плохо, что я начинаю плакать.

— Я лузер, — бубню я. — Я не смогу учить детей. Не смогу добиться всех этих целей, Брэд. Не смогу.

— Не плачь, — мягко успокаивал он. — Все хорошо.

— У тебя нет вестей от Полонски?

— Пока нет. Я же говорил, потребуется время.

— Я проиграю, Брэд. У меня ничего не получится.

Он гладит меня по руке:

— У тебя все получится. Обещаю.

Его участливые интонации меня раздражают.

— Нет же! — вырываю руку. — Ты не понимаешь! Я говорю серьезно. Что будет, если я не выполню мамино условие?

Брэд трет подбородок и смотрит прямо мне в глаза.

— Честно? Будешь жить, как большинство людей в этом мире, метаться в поисках работы и думать, как свести концы с концами. Но в отличие от них тебе не надо будет думать о долгах и выплатах в пенсионный фонд…

Его слова заставили меня устыдиться. Погруженная в жалость к себе, я забыла, как мне повезло в жизни. Отвожу взгляд.

— Спасибо. Хорошо. — Встаю и опять падаю в кресло. — Ты прав. Я найду новую работу в рекламном отделе. Пора возвращаться к жизни.

— К старой жизни? С Эндрю?

Меня охватывает волна горечи при одной мысли о том, что придется и дальше заниматься ненавистной работой и вечера проводить в квартире, которую я даже не могу назвать своей.

— Конечно. У меня больше ничего нет.

— Это неправда. У тебя есть выбор. Именно это твоя мама и пытается тебе объяснить.

Качаю головой, ощущая, как впадаю в прострацию.

— Ты не понимаешь! Уже поздно начинать все сначала. Каковы у меня шансы найти любовь всей жизни и заранее угадать, что он хочет иметь и детей, и собаку, и пони? А часы тикают, Брэд, — и они жестоки. Тебе известно, как женщины ненавидят свой биологический возраст?

Он садится напротив меня.

— Послушай, твоя мама надеялась, что достижение целей из этого жизненного плана приведет тебя к лучшей жизни. Ты согласна?

— Наверное. — Неуверенно пожимаю плечами.

— Она хоть раз тебя подводила?

— Нет. — Вздыхаю.

— Так исполни ее волю.

— Но как? — Я почти срываюсь на крик.

— Стань прежней маленькой девочкой. Ты осуждаешь маму за трусость, а сама ведешь себя так же. Ты мечтаешь об исполнении всех желаний, я точно это знаю, но ты очень боишься в этом признаться. Иди к исполнению своей мечты. Действуй!