оказалась в ловушке, совсем осмелел. Уткнулся носом в мои светлые волосы, вдыхая аромат лесных трав и со стоном прижал к себе еще сильнее.

— А если любовь? — прошептал он хрипло. — Ты станешь моей во всех смыслах? Будешь верной женой? — его взгляд пытливо блуждал по моему лицу ища ответы на свои вопросы. — Я же взамен обещаю быть верным и преданным мужем. Быть всегда рядом. Лелеять и любить.

Как сладки были его речи. Если бы я не испытала всех тех бед, то я бы сейчас растаяла от его слов прямо на месте. Растеклась бы лужицей и тотчас сказала бы «Да!». Но не теперь. Теперь я была осторожной. Тогда я была ему не нужна. Зачем же я ему теперь?

— Уверена мы сможем избежать помолвки, — ответила со всей возможной холодностью, — Форестер вряд ли получит разрешение на брак у архиепископа.

— Думаешь? — хмыкнул генерал, отстраняясь, уязвленный моими словами. — Вряд ли Форестер будет ждать. Нужно действовать сейчас. Время не терпит промедлений. Твое поместье и все твое имущество останется твоим. Составим брачный договор у бургомистра. Мне оно ни к чему.

— Хочешь сказать, что любишь меня? — усмехнулась я горько. — И я должна этому верить?

— Нет, не должна, — с хмурым лицом ответил Рикхард. — Понимаю, что теперь в это трудно поверить. Но позволь доказать правоту своих слов…

Рикхард хотел сказать что-то еще, но в этот момент в гостиную ворвалась тетушка Дэвис.

У меня закралось маленькое подозрение, что она слышала весь наш разговор и решила вмешаться лишь тогда, когда дело приняло иной оборот. Неужели тетушка на стороне генерала? Нет. В это попросту трудно было поверить!

— Форестер Хакли пришел в себя, — взволновано произнесла она. — Мерзавца связали. Но как долго он пробудет в таком состоянии никто не знает. Прошу не томите меня. Что вы решили?

Рикхард сверкнул глазами и в упор посмотрел на меня. Заламывая руки от волнения, я подошла к окну и ответила несколько неуверенно.

— Не думаю, что помолвка с генералом так уж необходима.

Тетушка недовольно нахмурилась и прошла в середину зала.

— Деточка, я так понимаю ты не совсем осознаешь серьезность возникшей ситуации. Жаль я заранее не предусмотрела этот момент. Но ты плохо знаешь архиепископа. Даже без твоего согласия он даст Форестеру разрешение на брак. И это неизбежно. Ситуацию можно исправить лишь одним способом. Получить разрешение на брак раньше. Поэтому повторяю свой вопрос еще раз. Что вы решили?

— Мы женимся. Этот вопрос решен! — голос Рикхарда прозвучал в гостиной словно вынесенный приговор. Громко и раскатисто. Словно сейчас был момент очередной битвы.

Тетушка Дэвис сразу же просияла. А я лишённая поддержки с ее стороны не знала, что делать. Не понимала, почему тетушка была на его стороне. Он же передал меня. Выходит, и она тоже. От обиды и бессилия хотелось бежать куда глаза глядят. Вот только бежать мне было некуда.

Меж тем тетушка, обрадованная таким исходом событий, порхала перед Рикхардом Коуплендом словно пчела над цветком. Сладкие речи так и лились из ее уст.

— Это хорошая новость генерал. Уверена, что вы не обидите Аннабель. Она слишком дорога мне.

Тетушка достала белый кружевной платок и утерла им скупые слезы с морщинистых щек. А я тихо злилась от того что не могла избежать ненавистного мне замужества.

Генерал удалился, решив проверить как обстоят дела у Форестера Хакли, а мы с тетушкой остались вдвоем. Я стояла, отвернувшись к окну и смотрела как генерал уверенно шагал по двору, не обращая внимания на разгул стихии.

— Ты думаешь, что я предала тебя? — неожиданно прозвучал голос Марты в звенящей тишине.

Я не ответила, продолжая смотреть вслед уходящему генералу.

— Как только утихнут эмоции ты поймешь, что я действовала лишь во благо. Ты любишь Рикхарда. Это видно по твоим глазам. Обиды улягутся, а истинные чувства обнажаться. С ним у тебя есть шанс стать счастливой, а вот Форестер принесет только беды. Я не могу допустить чтобы ты попала в его грязные лапы. Луиза бы не простила мне этого никогда.

— Я не хочу замуж, — от бессилия прорычала я, вкладывая в свой ответ всю свою горечь и боль.

— Я тоже не хотела, но пришлось. Вот только мой муж даже на четверть не был таким благородным как твой генерал. Оставил мне после смерти лишь долги и унижение. И если бы не помощь Луизы в тот трудный для меня момент, сейчас я вряд ли бы говорила с тобой по душам. Так что оставь сантименты. Иногда нужно принимать трудные решения чтобы выжить. У тебя ситуация слишком сложная. Или ты забыла про Фридриха Хафена. Если бы даже удалось избежать брака с Форестером, то как бы ты откупилась от него? Хафен вполне может обратиться за помощью к карлою. Его положение это позволяет. И что тогда? Пойми генерал — это твое спасение. И чем раньше ты это поймешь, тем лучше для тебя.

Умом я понимала, что тетушка была права. Но что было делать с сердцем? Оно не желало внимать доводам рассудка. Хотело свободы от всех оков. Но видимо не в этой жизни.

Печально вздохнув я горестно улыбнулась.

— Что ж если такова моя судьба, то я готова.

Как только эта мысль утвердилась в моей голове стихия за окном улеглась, и я невольно подумала, что это несколько странно. Мои способности не распространялись на возможность управления погодой, но возможно я не совсем до конца понимала границы своего дара.

— Отлично! — просияла тетушка. — Пойду позову генерала. Разрешение на брак нужно получить уже сегодня. Только тогда я могу спокойно уснуть.

Глава 26

Едва тетушка открыла входную дверь как в коридоре послышался шум и крики. Тетушка Дэвис схватилась за трость и решительно двинулась по коридору. Я поспешила следом за ней, недоумевая, что еще могло приключиться.

К нам на встречу шел генерал и нес на руках окровавленного кучера. Лицо и волосы бедняги были все в крови и алые капли оставляли на мраморном полу яркие следы.

— Где его можно расположить? — взволнованно спросил Рикхард, вопросительно взирая на хозяйку дома.

Тетушка Дэвис не растерялась и тут же взяв себя в руки огляделась по сторонам.

— Сюда, — решительно распахнула перед Рикхардом двери одной из комнат и суетливо прошла вперед указываю куда можно положить слугу.

Возле окна стояла небольшая кровать, заправленная стеганным одеялом. Тетушка достала из шкафа белую простынь и аккуратно расправила ее на подушке. Все лицо кучера было опухшим, и он глухо стонал.

— Бернард, —