– Ты настоящий деликатес, – пробормотал он, отстранившись на мгновение, после чего продолжил сладостную пытку.

Тереза обхватила руками его голову и прижала ее к себе, словно боясь, что он может уйти. Ко гда ее захлестнула волна экстаза, она прокричала его имя, забыв о том, что стены комнаты для массажа не были звуконепроницаемыми. Ее дыхание было частым и поверхностным, ноги дрожали так сильно, что она едва могла стоять. Но руки Лайама крепко держали ее, и она знала, что не упадет.

– Это было великолепно, – пробормотала Тереза, поглаживая его по волосам. – Позволь мне доставить тебе ответное удовольствие.

Она попыталась опуститься на пол, но Лайам схватил ее под локти и не позволил ей этого сделать. Поднявшись, он, отведя взгляд, пробурчал:

– Это было ошибкой.

Ей хотелось крикнуть «нет». Сказать, что единственная ошибка – это то, что он продолжает в ней сомневаться. Но почему-то смелость внезапно покинула ее, и она смогла лишь тихо простонать его имя:

– Лайам…

– Так больше продолжаться не может, – отрезал он.

– Что ты имеешь в виду?

У Терезы голова шла кру́гом. Она не понимала, как он может быть таким жестоким после того, как только что доставил ей невероятное наслаждение.

– То, что только что произошло. Мы должны расстаться и двигаться дальше каждый сам по себе.

Тереза начала дрожать, словно ее окатили ледяной водой. Вырвавшись из рук Лайама, она запахнула свой халат и стала завязывать пояс.

Именно это и было ее целью, когда она подошла к нему после массажа. Она собиралась в последний раз его поцеловать, прежде чем они расстанутся навсегда.

– Думаешь, я этого не хочу? – спросила она, понимая, как глупо это прозвучало.

– Я не знаю, чего ты хочешь.

«Я хочу тебя», – грустно подумала Тереза. Она знала, что, даже если бы она произнесла эти слова вслух, ему было бы все равно. Он уже составил свое мнение о ней, и его было невозможно изменить.

Лайам молча направился к двери, а она плюхнулась в ближайшее кресло. Ее сердце не верило, что между ними все кончено. Тереза хотела его окликнуть и попросить остаться, но здравый смысл велел ей прикусить язык и смириться с тем, что она потеряла Лайама навсегда.

Стоя у раковины на кухне в своем маленьком домике, Изабель тупо смотрела на сообщение, которое Шейн прислал ей накануне вечером.

Она догадывалась, что он собирался ей сказать. «Прости малышка. Мне было хорошо с тобой, но у меня нет на тебя времени».

Его короткое сообщение так ее разозлило, что она не смогла успокоиться даже за ночь, но все же решила на него ответить.

Она могла бы порвать с Шейном посредством переписки, но ей хотелось посмотреть на его лицо, когда она спросит, почему он так подло с ней поступил.

Через несколько секунд от него пришло новое сообщение:

Вот наглец! Как он может так себя вести после того, как сделал Камиллу Максвелл лицом новой программы? Программы, которую разработала она, Изабель, и которая так много для нее значила?

В следующем сообщении она отправила ему свой адрес и объяснила, как до нее добраться. Она не просто так пригласила его к себе. В домашней обстановке она будет чувствовать себя более уверенно и сможет сказать Шейну все, что она о нем думает.

После работы Изабель съездила за продуктами, прибралась в доме и приготовила ростбиф.

К вечеру дождь, который не переставал уже несколько дней, усилился. В начале восьмого Изабель начала думать, что Шейн не приедет, потому что передумал с ней ужинать или где-нибудь застрял. Через несколько минут на подъездной дороге показались фары автомобиля, и она почувствовала облегчение.

Открыв дверь, она стала ждать, когда он поднимется на крыльцо. Его волосы и тренч блестели от дождя. Несмотря на то что в руке он держал бутылку вина, лицо было серьезным, словно он приехал на деловую встречу.

– Ты сразу нашел мой дом? – спросила Изабель, впустив его внутрь.

– Я пропустил нужный поворот, и мне пришлось ехать в обратную сторону, – ответил он. – Не думал, что ты живешь в таком уединенном месте.

Она заставила себя улыбнуться.

– Мне нравится жить в окружении деревьев. Да, у меня нет красивого вида из окна, зато здесь я могу насладиться тишиной.

– Это так неожиданно. Ты производишь впечатление человека, которому нравятся городской шум и суета.

Значит, Шейн, несмотря на свою занятость, все-таки думал о ней. Эта мысль согрела ей душу.

Он разделся, и она, отметив про себя, что впервые видит его не в деловом костюме, а в джинсах и свитере, повесила его плащ на крючок рядом с дверью. Затем он прошел в гостиную и осмотрелся по сторонам. По выражению его лица было невозможно понять, какое впечатление на него произвели стены, обшитые сосновыми панелями, небольшой камин из природного камня и старая софа, покрытая одеялом в стиле печворк, которое сшила мать Изабель. Конечно, обстановка ее дома не соответствовала его привычным стандартам, но ужин должен ему понравиться. Она воспользовалась рецептами одного из популярных кулинарных блогеров, потому что ей захотелось произвести впечатление на Шейна.

– Пахнет очень вкусно, – заметил он, проследовав за ней в зону кухни.

– Это ростбиф.

– Я могу чем-нибудь тебе помочь?

– Открой вино, – ответила она, протянув ему штопор.

Из беспроводных колонок начало доноситься пение Джесси Хамфри, и Изабель поняла, что романтическая музыка сейчас неуместна. Ее телефон лежал на кухонной стойке, и она включила следующую песню в плей-листе.

– Почему ты пропустила песню Джесси Хамфри?

– Потому что я не захотела сейчас ее слушать.

Одна темная бровь поднялась.

– Ты как-то упомянула, что ты большая поклонница Джесси.

– Такие проникновенные песни пишутся, когда человек испытывает душевные страдания. Всякий раз, когда я слушаю ее песни, я гадаю, кому они посвящены.

– Еще одна тема, в которой ты хорошо разбираешься, – заметил Шейн, наливая вино в бокалы. – У тебя много талантов. Может, ты еще и песни пишешь?

У Изабель внезапно защемило сердце, и она, взяв один из бокалов, сделала большой глоток.

– Нет. Этим занимался мой отец. Он сочинял музыку и тексты песен для своей группы.

– В каком стиле он работал?