– Давай вернемся к этому разговору, когда закончится мероприятие и мы все сможем наконец спокойно выдохнуть.

– Хорошо, – кивнула Изабель.

Первые гости должны были прибыть в «Опьюленс» уже на следующий день. Накануне после работы Шейн и Изабель поехали ужинать к ней домой. После того вечера, когда они поговорили о важных вещах, в их отношениях наметился прогресс. Они больше не пытались сдерживать свое влечение друг к другу. Каждую ночь Шейн своими умелыми ласками доводил ее до исступления, но она по-прежнему с ужасом ждала момента, когда он решит с ней расстаться.

– Ты слышишь? – спросила Изабель Шейна, который подкладывал дрова в камин.

– Что?

– Ветер усилился.

Шейн выпрямился и бросил взгляд на окно, по которому хлестали струи дождя.

– Наверное, мне следует вернуться в Сиэтл.

– Или… – Взяв его за руку, Изабель подвела его к софе и толкнула на подушки.

– Или?

– Ты мог бы переночевать здесь, – ответила она, наклонившись и положив руки ему на плечи.

– Ты уверена, что я тебе не надоел?

– Ты мне не надоел, но, если ты думаешь, что мы проводим вместе слишком много времени, я пойду принесу твой плащ.

Она сделала вид, что собирается отстраниться, но в следующий момент Шейн запустил руку ей под юбку и сжал ее ягодицу.

– Не беспокойся. Мне нравится быть здесь с тобой.

– Но что мы будем делать в оставшуюся часть вечера? – спросила она, взъерошив его волосы.

– Предлагаю поиграть в одну интересную игру.

Она села к нему на колени.

– Какую игру?

– Я загадываю число от одного до десяти. Если ты его не угадываешь, ты снимаешь с себя один предмет одежды.

– Мне нравится эта игра. – Еще ей понравилось, что холодный, прагматичный Шейн на самом деле оказался таким озорным. – Четыре, – прошептала она ему на ухо.

– Неправильно. Я загадал пять.

– Вот черт, – пробормотала она, и он стянул с нее джемпер. Ее соски вмиг затвердели под кружевом бюстгальтера. – Теперь твоя очередь угадывать.

– Три.

– Нет. Я загадала семь.

Она сняла с него рубашку и провела ладонями по его плечам и груди.

– Угадывай, – простонал Шейн.

– Два.

– Как ты догадалась?

Она указала ему на свою грудь, на которую он смотрел не отрываясь.

– Это во-первых. А во-вторых, ты понимаешь, что смысл этой игры заключается в том, чтобы поскорее друг друга раздеть?

– Да, – ответил он, очевидно не понимая, куда она клонит.

– Врать в этой игре никто не запрещает, – улыбнулась она. – Проверить все равно невозможно.

– Я пошутил. На самом деле я загадал не два, а пять.

– Ты отлично понял суть игры. – Изабель завела руку за спину, расстегнула бюстгальтер и отбросила его в сторону.

Шейн накрыл ее грудь ладонями.

– Ты прекрасна.

Затем он притянул ее к себе и поцеловал в губы.

– Твоя очередь угадывать, – простонала она, когда он отстранился.

– Шесть.

– Неправильно, – улыбнулась она, расстегивая его брюки.

– Какое число ты загадала?

– Какая разница.

– Жульничаешь? Я сейчас тебя проучу, – рассмеялся Шейн, и едва Изабель успела опомниться, как оказалась под ним. – Я не собираюсь проигрывать, – заявил он и ловко избавил их обоих от остатков одежды.

– В этой игре не бывает проигравших, – ответила Изабель. – Надеюсь, ты не забыл презервативы?

– Об этом не беспокойся. Я взял достаточно, – сказал он и запустил руку в карман своих брюк, валяющихся на полу.

Обычно из двадцатифутовых окон главного зала «Опьюленс» открывалась великолепная панорама. Сегодня сквозь пелену дождя не было видно ни безупречно подстриженного газона, ни соснового леса, ни гор вдалеке. Ветки старых деревьев, растущих вдоль этой стороны здания, с каждым порывом ветра качались все сильнее.

Эта буря была очень похожа на ту, которая бушевала в душе у Терезы после того, что произошло между ней и Лайамом в комнате для массажа. Она ругала себя за то, что снова подчинилась зову плоти. Почему она никак не может признать, что между ними все кончено? Совсем скоро она начнет принимать участие в заседаниях совета директоров «Кристофер корпорейшн», и ей нужно будет научиться относиться к Лайаму как к коллеге.

Тереза вгляделась в серую пелену за окном. Дождь сильно побил растения, и от красивой осенней листвы, похоже, ничего не останется.

Усилившаяся буря повлияет на приготовления к мероприятию. Сегодня должны прибыть флористы с цветочными композициями для номеров, но передвигаться в такую погоду по извилистым горным дорогам довольно опасно. Что, если они где-нибудь застрянут или вообще откажутся ехать?

Тереза поморщилась. Ей пора перестать гадать, что может произойти, и сосредоточиться на том, что есть.

Отсутствие цветочных композиций не такая уж и большая проблема. Главное, что подарочные наборы для гостей уже доставили и персонал начал разносить корзины по номерам.

Тереза подошла ближе к стеклу. Она не могла отвести взгляд от того, что творили дождь и ветер. Для северо-запада тихоокеанского побережья такие яростные бури были редкостью. Если погода не улучшится, возможно, придется…

Вдруг из серой пелены возник большой темный силуэт и начал устремляться к ней. Терезе понадобилась доля секунды, чтобы понять, что одно из старых деревьев проиграло схватку с бушующей стихией и падает прямо на нее.

Подчинившись инстинкту самосохранения, она повернулась, чтобы убежать, но в следующий момент в зале погас свет. Потеряв ориентацию в пространстве, Тереза поскользнулась на полированном полу. Ее нога подвернулась, и лодыжку пронзила боль. Потеряв равновесие, она упала на колени, и позади нее раздался звон разбивающегося стекла. Затем что-то сильно ударило ее сзади по плечу, и она, рухнув на пол под тяжестью дерева, оказалась в мокрой ледяной ловушке.

Лайам беседовал в баре с Николетт Райан, когда услышал отдаленный шум. Несколько работников отеля, которые находились в фойе, побежали на этот звук. Свет погас, но через двадцать секунд включили автономный генератор. Извинившись перед тележурналисткой, Лайам пошел узнать, что случилось.

– Верхушка дерева сломалась от ветра, разбила стекло в главном зале и придавила женщину, – сообщил ему мужчина в серой рубашке, который попался ему навстречу. – Я иду за бензопилой.

– Кто-нибудь знает, кто пострадал? – спросил он, пробираясь сквозь толпу людей, которые направлялись в сторону зала, чтобы посмотреть на ущерб, причиненный отелю стихией.