у нас нет ни одного подозреваемого в этом убийстве. Ни одного, если не считать вас. Да, сейчас вы являетесь главным подозреваемым в убийстве гражданина Бройницкого, а также в похищении драгоценностей, которые были спрятаны во дворце. По закону эти драгоценности являются собственностью Российской Федерации. Таким образом, мы можем предъявить вам два обвинения: в убийстве и краже у государства. Суд санкционирует ваш арест, и вы отправитесь в тюрьму. Не думаю, что Италия захочет вас оттуда вызволить — у вас такая репутация, что ни одно государство не встанет на вашу защиту. Вы будете сидеть где-нибудь в Бутырках, сидеть долго…

— Но ведь я никого не убивала! — воскликнула Лида Жданова, на время забывшая о своей роли графини. — Я спала в своей комнате! Я могу это доказать! Когда я выбегала из гостиницы, меня видел управляющий! А потом меня видели вы с господином Силантьевым. Значит, я не могла быть во дворце, не могла убить Константина!

— Ну мы ведь не знаем точное время смерти господина Бройницкого, — возразил на это Гуров. — Можно было успеть после убийства вернуться в гостиницу, а затем уже выбежать из нее с криком об украденных драгоценностях. Но я сейчас хочу обратить внимание на другое: значит, вы признаете, что рано утром, еще до восхода солнца, вы выбежали из гостиницы и прибежали к дому господина Силантьева?

— Да, признаю, конечно, признаю! Я именно это и хочу сказать!

— И вы признаете, что прибежали, чтобы сказать, что у вас украли ваши драгоценности?

— Ну почему так? — замялась «графиня». — Я прибежала, чтобы… чтобы…

— Договаривайте, договаривайте, Лидия Корнеевна, — посоветовал ей капитан Иванов. — Ведь зачем-то вы прибежали?

— Или вы спешили сообщить мне, что ваш друг вовремя не вернулся из ночной вылазки во дворец и вы заподозрили, что с ним что-то случилось? — подсказал ей Гуров.

Женщина затравленно посмотрела сначала на него, потом перевела взгляд на капитана, снова посмотрела на сыщика… Она явно не знала, что говорить, какую линию защиты выбрать. Гуров решил ей немного помочь.

— Ведь это не стыдно — признаться в простых человеческих чувствах, — сказал он. — Сознайтесь, что вам стало тревожно за вашего друга.

Женщина глубоко вздохнула и кивнула.

— Да, я боялась за Константина, — призналась она. — Когда я увидела, что светает, скоро солнце встанет, а его еще нет, я поняла, что случилось что-то ужасное.

— Но все равно вы решили осуществить замысел, который проработали вместе с «бароном» еще накануне, — заметил он. — Замысел состоял в том, чтобы изобразить пропажу ваших украшений и потом получить за них страховку. Ведь так все было?

Как видно, тон, которым говорил сыщик, был очень убедительным, и женщина согласно кивнула.

— Да, я хотела немного заработать на этой пропаже, — сказала она. — А что тут плохого? Страховые компании — настоящие монстры, у них денег куры не клюют. Немного разгрузить их кубышку — совсем не преступление, я так считаю.

— Причем вы хотели заработать, ничего не потеряв, — заметил капитан. — Поэтому вы заранее спрятали украшения в комнате вашего друга, а затем заявили о пропаже. В результате компания выплатила бы вам страховку, а украшения позже тихо нашлись бы, но об этом бы никто не знал.

— Да, почему бы и нет, — отвечал графиня.

— Ну а теперь давайте вернемся к главному вопросу, — сказал Гуров. — К вопросу о том, кто убил вашего друга. Ведь у вас есть догадки, кто мог стать убийцей?

— Да, есть один человек, которого Константин боялся, — призналась Лидия Жданова. — Но он не хотел о нем говорить, и я о нем ничего не знаю. Из слов Константина я поняла только одно: что Костя знал его с давних времен. И боялся его все сильнее.

— Но почему? — спросил капитан. — Что в этом человеке такого страшного?

— Я же говорю вам — я не знаю! — воскликнула женщина. — Я поняла одно — это прирожденный убийца!

Глава 13

— А теперь давайте сделаем так, — предложил Гуров. — Постарайтесь вспомнить все, что вы знаете об этом человеке. Напрягите вашу память и постарайтесь вспомнить каждое слово. Для нас может оказаться важной любая деталь, даже самая незначительная.

«Графиня» немного подумала, пожала плечами с видом «почему бы не рассказать, я ничего не теряю», затем заговорила.

— Начнем с того, что я никогда не видела этого человека, не слышала его голоса, — сказала она. — Я знаю о нем только со слов Константина. В первый раз я узнала о его существовании три года назад. Это произошло в Милане, в аэропорту. Мы собирались лететь в Дубай, сидели в зале аэропорта в ожидании регистрации. Ожидание затягивалось, и Константину внезапно захотелось сходить выпить кофе. Он резко вскочил, повернулся — и тут что-то произошло.

— Произошло? — спросил капитан. — Что произошло?

— Лицо моего друга сильно исказилось, словно он увидел привидение, — продолжила свой рассказ Лидия Жданова. — Он воскликнул: «Это он! Он!» После чего рухнул обратно на скамейку, словно его больше не держали ноги. Желание пить кофе у него исчезло. Я, естественно, пристала к нему с расспросами, кого он увидел и почему увиденное так его испугало. Но мой друг отказывался отвечать. А потом заявил, что мне все почудилось, никого он не видел, никого не боялся, и я все придумала. Но я точно знала, что я не придумала его испуг, я видела это своими глазами. Но тут объявили регистрацию, все потянулись к стойке, и разговор о таинственном незнакомце пришлось на время прекратить. Однако я заметила, что по дороге к стойке регистрации мой друг все время оглядывался, выискивал кого-то в очереди. И то же самое он делал уже в накопителе, когда мы ждали автобуса. А потом — и на борту «Боинга». Он явно боялся, что этот человек, которого он заметил в зале ожидания, полетит вместе с нами. Но его в самолете не оказалось, и Константин постепенно успокоился.

— Успокоился — и рассказал вам об этом «привидении»? — спросил Гуров. — Ведь вы такой человек, от которого трудно отделаться: когда вы захотите что-то узнать, вы не отстанете, пока не узнаете.

— Ну да, я пристала к Константину с расспросами еще на борту самолета, — призналась Жданова. — Но он отказывался говорить, делал вид, что на борту слишком шумно, он ничего не слышит. Потом стал говорить, что мы разговариваем слишком громко и нас могут услышать. В общем, там, в самолете, он мне так ничего и не сказал. Но потом, уже в гостинице, я снова пристала к нему. Сказала, что не пойду с ним в казино, если он не ответит хотя бы на один вопрос…

— Так вы летели в Дубай