Марина села за компьютер. Она просматривала кадры, что сделала сегодня в детском неврологическом центре. Её интересовали дети, гуляющие во дворе клиники «Абсолют». Марина снимала второпях. Фотоаппарат не успел сфокусироваться, снимки получились размытые. И ракурс был не очень удачный. Что поделаешь, только с лестницы, ведущей на третий этаж «Незабудки», в небольшое окно можно было увидеть кусочек того двора. Марина увеличила, насколько смогла, один кадр. Её интересовала девочка в розовой шапочке. Девочка попала на самый край снимка: лицо в пол-оборота, кусочек розовой курточки и поднятая вверх рука, практически загородившая лицо. Наиболее четко получилась розовая шапочка девочки. Шапочка была очень даже похожа на ту, которая была на Ляле Лаврушкиной. Она или не она?

– Марина, ты занята? Ты работаешь? – Маша с Витей на руках вошла в комнату. Она спустила ребенка на ковер. – Иди, поиграй с братиком. А где у нас машинка? А вот у нас машинка, – Маша ворковала с малышом.

– Ой, Маша, а я и не заметила, что ты вернулась! Скажи, в вашей больнице дети лежат с мамами?

– Конечно. Бывает, по каким-то причинам мама не может лечь с ребенком, так мы разрешаем другим родственникам ухаживать за малышом. У нас бывают и бабушки, и дедушки, и папы.

– Маша, как ты думаешь, почему те дети гуляли одни, без родителей? Посмотри на снимки, нигде нет взрослых.

– Не знаю. Я в тот двор и не смотрела никогда. А тебе пожарную схему здания принесла.

– Что ж ты сразу не сказала! – Марина схватила слегка пожелтевшую бумагу и разложила ее на столе. – Где нашла?

– Да я особо и не искала. Она висит, вернее, висела на первом этаже у лестницы, которая ведет в подвал. Ничего же не случится, я ее взяла на один день. Завтра утром отнесу назад.

– Подвал – это хорошо.

– Марина, я тебе не понимаю.

– Маша, мне край как надо пробраться к вашим соседям. Хочу посмотреть, что у них там.

– Каким образом ты попадешь к ним?

– Через подвал и попаду. Смотри на схему подвала. Здесь, в торце есть дверь, она ведет к вашим соседям. На схеме она обозначена как «44Б». Прекрасно!

– Марина, а зачем ты хочешь попасть в тот подвал?

– Машенька, мне кажется, я случайно обнаружила преступление.

– Преступление?!

– Все вертится вокруг тех детей, что я нашла у магазина. Я подозреваю, что детей прячут в клинике «Абсолют»! Не в деревне они со своей бабушкой, а здесь. Вернее, в деревне живут другие дети.

– Так, может, сначала – в деревню? Найдешь эту бабушку с детьми, убедишься, что преступления не было.

– Ты что? Андрей меня ни за что не пустит! Он запретил мне появляться в районе дома Раисы Лаврушкиной. Я слово ему дала! И как я узнаю, какая это деревня? Да, может, и соседи не знают. А здесь ничего опасного нет. Я оденусь, как сестра-хозяйка, открою ту дверь и с каким-нибудь узлом пройду по подвалу. А там – по обстоятельствам.

– Марина! Не ходи! Позвоним в милицию, они приедут и заберут детей.

– Маша, я не уверена. А вдруг никакого преступления нет? Хороша же я буду! Понаедут люди в форме, напугают ни в чем не повинных врачей, побеспокоят больных ребятишек. Нет, я схожу в подвал. Прикинусь новенькой сестрой-хозяйкой. Открыла по незнанию дверь ключом. Что с меня взять? Вернусь тем же путем, как пришла. Мне нужна соответствующая одежда: халат не первой свежести, нечто разношенное на ноги, платок на голову, да и узел с грязным бельем. Поможешь мне найти подходящий прикид?

– Марина, я тебе, конечно, помогу. Только называйся не сестрой-хозяйкой, а санитаркой. И несвежих халатов у нас нет. Младший медперсонал ходит в синих хлопчатобумажных брюках и в длинных голубых курточках или коротких халатиках, называй, как хочешь. Можно пойти в белом халате. Но те, кто работает в подвале, в основном одеваются в униформу.

– В униформу, так в униформу.

– Марина, мне кажется, ты не права. Я сегодня поговорила с нашими врачами. В той клинике действительно находится отделение иммунодефицитных состояний. Сама Ирина Аркадьевна, наша заведующая, возила к ним на консультацию внучатого племянника. Профессор Кадочкин, мировая знаменитость, у них ведет прием дважды в месяц. Там отличные лаборатории, кабинеты узких специалистов. И есть маленький стационар для иногородних детей. Отделение первоначально планировалось в составе нашей клиники. Но потом, перед самым открытием, они отделились. Нашей клинике пришлось проводить перепланировку, особенно в подвале.

– А схема соответствует действительности?

– Не совсем. Посмотри на план: склад, прачечная, пультовая – это теперь отошло к нашим соседям, и неизвестно, что они там реально оборудовали. А так как у нас большой стационар, то пришлось выделить часть помещения под собственную прачечную. Она с самом конце подвала, слева. Пищеблок, как и нарисовано, сразу, как спускаешься справа, дальше – физиокабинеты. А с другой стороны перед прачечной – ванны и бассейн.

– Зачем вам ванны и бассейн?

– Бальнеотерапия – это очень важно при лечении детского церебрального паралича. У нас есть ванны жемчужные с углекислым газом, пузырьковые под давлением, хвойные. В воде вытягивают позвоночник.

– А народ там постоянно есть?

– Нет, только по расписанию: с одиннадцати до часу и с пяти до семи. После еды нельзя принимать процедуры, и тихий час тоже соблюдается.

– Хорошо, что у вас строгое расписание.

– А как же! Не зря нас называют образцово-показательной клиникой.

***

А потом случилось несчастье: я потеряла ребенка. Это была девочка. В тот раз я почему-то с самого первого дня, как узнала о своей беременности, была уверена, что у нас будет девочка. Сережка хотел назвать ее непременно Олесей, как меня. Но моей Олесе не суждено было родиться. В том, что произошел выкидыш, я считаю виноватой только себя. Почему я так поздно обратилась к врачу? Я была молодая, глупая, и некому было мне подсказать, посоветовать. Но Сережка вбил себе в голову, что виноват он. У нас не было денег, чтобы попытаться спасти того ребенка. Когда я без сил лежала на диване в своей комнате после больницы, слабая и несчастная, Сережка стоял на коленях у моего изголовья и рыдал, как маленький ребенок. Я гладила его волосы и утешала, как могла. А он плакал и все повторял: «Прости меня, моя дорогая. Я клянусь тебе, что я заработаю много денег. Ты ни в чем не станешь нуждаться. У тебя и наших детей будет большой дом. И лучшие врачи будут обслуживать вас. И любые самые дорогие лекарства я смогу купить вам. И куплю все, что ты пожелаешь,