интернет-кафе перед экранами компьютеров собирались «эспинки», потому что им стали приходить электронные письма. Ни одна фанатка не могла бы поклясться, что послания рассылают Хулиета и Мариэла, ведь не было известно точно, есть ли у них в изоляции доступ к Сети, но всем хотелось, чтобы сообщения поступали именно от них, и каждая ревниво хранила тайну. В письмах говорилось о двух девушках, которым скоро исполнится по восемнадцать, и они освободятся от опеки родителей и врачей, чтобы исполнять песни альбома «Плоть» в подвалах и гаражах. Говорилось о неудержимом подпольном культе, о Тех, в Чьем Теле Был Эспина. Поклонницы с блестками на щеках, с черными ногтями и губами, испачканными красным вином, дожидались сообщения с датой и местом второго пришествия, вроде карты запретной земли. И слушали последнюю песню «Плоти» (в которой Эспина шепчет: «Если ты голоден, вкуси моей плоти. Если у тебя жажда, напейся из моих глаз»), мечтая о будущем.

Ни дней рождения, ни крещений

Он всегда был рядом, этот человек, появлявшийся на вечеринках, хотя никто не знал, кто его пригласил. Но я подружилась с ним только тем летом, когда все мои друзья решили стать придурками и когда я их всех возненавидела.

Он выделялся среди прочих. Как и я, никогда не спал, и наша ночная связь сначала сводила нас случайно в унылых чатах в четыре утра, когда появлялись наши «ники», единственные бодрствовавшие в это время и желавшие поболтать: zedd и crazyjane. Он выбрал фамилию легендарного нью-йоркского андеграундного кинорежиссера, которого обожал, хотя никогда не видел ни одного его фильма. А я взяла свой из поэмы Йейтса. Наверное, мы подружились, потому что он сразу понял, кто такая Сумасшедшая Джейн, а я знала, кто такой Зедд.

Потом начались наши встречи в барах. Мы оба ненавидели посетителей, которые напивались до рвоты или становились посмешищами из-за своих пафосных признаний, поэтому мы спокойно потягивали виски и критиковали окружающих. Я никогда не видела, чтобы кто-то столько курил: по три пачки за ночь.

Нико (подлинное имя Зедда) посвятил изучению кинематографа пятнадцать минут и полностью в нем разочаровался, но благодаря своей нелепой работе (выгул собак) ему удалось накопить денег на покупку камеры. До того лета он не знал, что с ней делать. Однако во время одной из бесед в баре, под аккомпанемент какой-то жуткой музыкальной группы (тем летом нам все казалось ужасным), Нико придумал способ делать бабки с помощью своей камеры. Уже в следующий понедельник в газете появилось его объявление: «Николас. Редкие кадры. Я не снимаю дни рождения, крестины или семейные вечеринки. Мои съемки идеально подходят для любителей подглядывать. Я не совершаю ничего противозаконного и не работаю на мужей-рогоносцев. Звонить по номеру…» Я заявила, что вряд ли кто-то откликнется или даже поймет, что он пытается сказать своим объявлением. А он с уверенностью ответил, что ненормальные или чокнутые поймут. И оказался прав.

Не знаю, когда он получил первые заказы, но позвонил мне, как только снял несколько видео. Мы заперлись, чтобы посмотреть их в его квартире-студии, где были два книжных шкафа, заполненных VHS-кассетами, аккуратно рассортированными по алфавиту, и гора книг с подчеркнутыми абзацами на каждой странице. Нормальный человек задохнулся бы в этой квартире от табачного дыма. Ведь если он выкуривал по три пачки, то я — по две. Все мои попытки снизить дозу до десяти сигарет в день оказались напрасными. В то лето моя сила воли исчезла, и я не могла достичь простейших целей вроде ночного сна и приема пищи хотя бы дважды в день. Поскольку я жила одна, некому было обратить внимание на мою депрессию или попытаться развеселить. Но это было лучшее, что произошло со мной за последние годы.

В большинстве случаев здесь были запечатлены трахающиеся пары. Странно, что никто (или почти никто) не озаботился тем, чтобы у Нико не оставалось копий. Полагаю, такое требование стало бы чрезмерным, к тому же клиенты не имели возможности осуществлять контроль, и, вероятно, им это было безразлично. Нико объяснил мне, что их очень возбуждает съемка, и они ведут себя с ним так, будто перед ними режиссер порнофильмов. Клиенты не желали сами снимать любительское видео, как иногда делают пары, а предпочитали, чтобы это делал кто-то другой, это было частью их удовольствия. Он показал мне несколько видео; они вызвали скуку. Следить, как занимаются сексом другие, скучновато. Ни Нико, ни я не могли понять, почему порнография — многомиллионный бизнес.

Еще на одном видео женщины на высоких каблуках шагали по улице. Разве нельзя купить такие кадры в секс-шопах, где продают фильмы на любую тему? Нико объяснил, что женщин на высоких каблуках — сколько угодно, но его попросили сделать съемку на конкретных улицах города: клиентам не нужны такие каблуки на прогулках в неизвестных местах. Другое видео запечатлело как раз экскурсию по городу, и его заказала девушка, страдающая фобией, — она не выходила из дома в течение шести месяцев. Нико сказал, что, когда он вручал ей фильм, девушка заплакала и обняла его. Он признался, что никогда не видел человека с таким бледным лицом.

А теперь — самое интересное, сказал он. Поставил компакт-диск под названием «малышки» и пояснил, что один мужчина нанял его снимать девчушек на природе, на площадях, улицах и в школьных дворах. Единственное пожелание — чтобы им было меньше двенадцати лет, но больше шести, и чтобы снимал только белокурых. Нико не стал спрашивать, зачем это ему и для чего, нетрудно было догадаться. И пришлось притворяться отдыхающим на скамейке в парке с камерой на коленях, тогда как она была включена и тайком пыталась поймать в объектив игравших девочек. У Нико не было определенного тарифа съемок (обычно цена оговаривалась с клиентами), однако он не удивился, когда предполагаемый педофил предложил ему три тысячи песо. Нико убедился, что мужчина — педофил, когда тот назвал ему сумму, которую готов выложить.

Как рассказал Нико, он передал ему видео, и на следующий день мужчина перезвонил и высказал недовольство. Сначала не мог или не хотел объяснить, что именно его не устраивает, пока, наконец, после долгих намеков, не сказал прямо, что в фильме не видна кожа. Нико ответил, что найдет решение проблемы, пусть он ему доверится, и заказчик пообещал заплатить двойную сумму, если останется доволен. Мы посмотрели видео. Для съемки Нико выбрал клубный бассейн в Северном квартале, с теплой водой, где обучали плаванию девочек от шести до