Так и не дозвонившись до Вениамина, Вера обратилась к Тамаре Федоровне, и та сказала, что поможет ей по своим каналам собрать информацию о работнике полиции, зовущемся Дмитрием Михайловичем Петровым. И обещала сделать это до конца дня.

Вера уже предвкушала триумф – да еще какой! Не исключено, что после этого ее позовут в какое-нибудь известное московское СМИ. А почему бы, собственно, и нет? Должность главреда провинциальной газетенки и роль любовницы олигарха средней руки были далеко не пределом ее мечтаний.

А лишь только их началом.

– Это здесь! – донесся до нее вопль Максима, и Вера, вильнув на дороге, пропустила обгонявший их черный внедорожник с тонированными стеклами.

Черный внедорожник с тонированными стеклами.

– Господи, это он! – завизжал Максим, и Вера почувствовала, что ее охватывает страх. – Он за нами все это время следил! Он сейчас на нас нападет и…

Но внедорожник унесся вперед и не думал ни притормаживать, ни разворачиваться. Максим продолжал причитать, а Вера сухо заявила:

– Прекрати истерику! Откуда он вообще может быть в курсе того, что мы приехали сюда? Он что, здесь каждый день от рассвета до заката патрулирует?

С этими словами она распахнула бардачок и кинула на колени Максиму отвертку.

– На, если маньяк вдруг вывалится на нас из леса, то засади ему в глаз. Я разрешаю.

Максим боязливо дотронулся до отвертки, затем решительно схватил ее и заявил:

– Может, поедем обратно?

Вера кивнула на чернеющий около них лес:

– Это то место или нет?

Максим бормотал что-то невнятное. Вера вышла сама, и первым, что бросилось ей в глаза, было большое, под острым углом поваленное дерево, на стволе которого разрослась целая колония грибов-паразитов.

Да, если верить словам Максима, это было то самое место.

– Это здесь! – провозгласила она, распахивая дверь. Студент, обхватив пальцами отвертку, сжался в комок. А потом жалостливо прошептал:

– Пожалуйста, отвезите меня обратно. Мне страшно.

Вера закатила глаза. И отчего современные мужики такие хлюпики? Что Кудымов, что Вениамин, что этот Максимчик? Даже ловить маньяков – и это перепоручают женщине!

– Ну сиди, – сказала она мрачно, захлопывая дверь, – только я в лес сейчас двину, а маньяк, не исключено, нас видел и вернется. И обнаружит тебя в салоне. Одного!

Дверь тотчас распахнулась, Максим с отверткой в руках оказался около нее.

– Я с тобой, я с тобой!

И, осмотрев дерево, уверенно заявил:

– Да, это точно то место. Я пришел в сознание вон там, в чащобе.

С отверткой в руке он зашагал вперед. Вера заперла автомобиль и отправилась за ним. Дождь усиливался, постепенно смеркалось. Хоть по трассе то и дело проносились автомобили, причем в каких-то двадцати метрах от них, Вере вдруг сделалось жутко.

Она велела себе держать себя в руках и не терять голову. Пожелание, с учетом маньяка, специализирующегося на отрезанных конечностях жертв, более чем сомнительное.

– Да, вот именно здесь я и очнулся! – сказал молодой человек, тыкая в искривленную березу. – По мне еще муравьи ползали…

Вера осмотрела дерево – прошло около восьми месяцев, никаких улик, конечно же, не осталось. И Максимчик тоже молодец – вместо того, чтобы сохранить сковородку с кровью и волосами похитителя, то есть с великолепным набором ДНК преступника, он выбросил ее где-то здесь.

– И где ты ее бросил? – спросила Вера, и Максим почесал голову.

– Честно, не помню. Она была хорошая, бабушка в ней оладушки такие вкуснющие жарила… Но брать ее отсюда в таком виде я не хотел.

Вера вздохнула и принялась ногой разгребать усыпанную бурыми и черными листьями жухлую траву и пробивавшуюся сквозь нее молодую, зеленую. Наверное, она бы сама тоже тотчас избавилась от сковородки, но, опять же, почему мужики должны себя вечно вести по-бабски?

– Ой, мой старый мобильный! – раздался радостный вопль юноши, и Максим поднял с травы плоский облезший смартфон. – Точнее, новый. Мне его специально к началу учебы купили, но он в ту ночь исчез. Ой, не работает. Он весь мхом зарос.

– А ты все же попытайся позвонить, – сыронизировала Вера и забрала у молодого человека находку. Телефон был уликой, однако рассчитывать на то, что на нем остались отпечатки пальцев или следы ДНК, было глупо, телефон пролежал восемь месяцев, в том числе все зимние, под открытым небом.

– Может, он все же работает? – спросил с надеждой Максим.

– Наши спецы посмотрят, может, твоя подружка сделала перед тем, как… как ее увезли, кое-какие фото. А потом бросила его в траву.

Максим с перекошенным лицом попытался выхватить у Веры телефон.

– Там мои фотографии имеются. Интимного характера. Я не хочу, чтобы их кто-то видел, – заверещал он.

Вера оттолкнула молодого человека и безапелляционно заявила:

– Не увидят. Твои фото, Максимик, причем интимного характера, никому, кроме Нади, не нужды. Впрочем, зачем ей фото, если у нее есть оригинал. И радуйся, что мы твой смартфон нашли, а не полиция, они бы точно всем свои убойным отделом гоготали над твоими голыми фотками.

Максим покраснел и, все еще пытаясь перехватить телефон, заявил:

– Это вторжение в мою личную жизнь!

– И ты говоришь это мне, которая с тобой три часа по лесу ездит? – взвилась Вера, топнула ногой – и услышала металлический звон. Нагнувшись, она увидела массивную чугунную сковороду.

– Это точно она! – заявил радостно Максим, выхватив-таки у Веры мобильный с разоблачительными – или разоблаченными – фотографиями. – Бабушкина!

Он поднял ее, а Вера, снова отобрав находку, отрезала:

– Ты же сам ее выбросил, чего сейчас-то так к груди прижимаешь, как будто это брильянт «Кохинор»? Вряд ли хочешь, чтобы бабушка тебе готовила на ней оладушки.

Максим тяжело вздохнул и ответил:

– Бабуля под Новый год умерла. Сердечный приступ во сне.

Он снова был готов расплакаться, а Вера, кляня про себя современных нюнь, стала внимательно осматривать сковородку. Конечно, та, как и смартфон, пролежала восемь месяцев под открытым небом, перезимовала в лесу и подверглась воздействию окружающей среды, но одно дело – пластиковая зарубежная побрякушка, а другое – чугунная отечественная утварь.

Сковородка была в отличном состоянии, только вот сполоснуть – и хоть опять блины жарь. Следов крови, конечно же, на ней никаких не осталось. Зато Вера заметила прилипший к днищу кусочек глины, а под ним – корешок?

Нет, черный волосок!

Чувствуя себя на грани обморока, Вера осторожно подхватила комочек глины вместе с волоском салфеткой, которую дрожащими руками извлекла из сумочки, и опустила в специально для подобных целей прихваченный небольшой пластиковый пакет с застежкой.