Хорошо, когда можно свободно расправить плечи и поглядеть в небо, но дело еще не окончено. Я быстро раскатал шкуры, украденные еще два месяца назад. Впрочем, они такие старые, да и валялись в таком месте, что я не уверен, будто их пропажу вообще обнаружили. На шкуры я перенес тело Паурита, его оружие, свои камни и скатал все в плотный сверток. Затем внимательно огляделся по сторонам. Это место просто идеально для меня. Не знаю, чтобы я делал, если бы дело произошло там, где Ракот с легкостью бы узнал все детали случившегося по следам. Здесь же везде тонкий слой песка на каменном основании, который просто на глазах перемешивает ветер, гуляющий между черных остовов зданий Древних. Потому сюда и отправили разведчика, что следы пересмешников просто не читаются. Даже сейчас невозможно по свежим следам понять, сколько весил человек, а через два часа, когда пропажу начнут искать, здесь вообще не останется ничего, и никто не сможет сказать точно, кто его убил. Впрочем, я больше надеюсь на то, что, даже обнаружив остатки следов, как у ребенка, они не смогут поверить, что ребенок действительно убил и унес взрослого мужчину-охотника. Во всяком случае, не я, которому не дали прочитать наставление о закалке. Тут скорее впору вспоминать детские страшилки о тварях пустошей. Неужели там не найдется истории про крохотного убийцу, съедающего свою жертву вместе с костями. Я усмехнулся, натянул платок на голову и, взвалив сверток на плечо, побежал к далекой реке. Значит, появится.

– Шиго! – исподлобья оглядевшись вокруг, подмечая, где кто стоит, я начал злобно шипеть, по-прежнему не поднимая глаз, еще шагов за десять до весов. – Ты дашь мне сегодня жрать или нет?

– Смотря сколько ты принес камня в этот раз, вонючий мусор, – заржал тот, кому я когда-нибудь сломаю его ноги. – И не перепутал ли ты их с дерьмом. Ну, по своей тупой привычке.

Я проверил кривые цифры на доске, вот от Шиго точно можно ожидать подлости, и, увидев, что все в порядке, принялся вываливать камни в чашу. Я был грязен, покрыт песком и потом. В общем, изо всех сил радовал своим видом любого из шайки Виргла.

– Пятнадцать всего выходит, – наморщил лоб Шиго, пыхтя над сложением. – Сорок два. Вот щас я обалдел, вонючка. Это, кажись, первый раз за неделю, когда ты выполнил норму.

– Я встал сегодня до зари, по темноте полил свои грядки и весь день таскал тебе камни, пока ты сидел в теньке, – огрызнулся я, слегка для начала своего плана.

– Ты врать ври, но не завирайся, – нахмурился Шиго. – Полдня лишь минуло, да и пришел ты только третий раз.

– Хорош мне зубы заговаривать, – огрызнулся я и сделал еще полшага вправо. – Ты мне жрать давай, брюхо сводит! Или ты сожрал мою пайку?

– Да ты ваще обнаглел, мусор! – изумился Шиго, поднимаясь на ноги и впечатывая мне кулак в лицо. Я отлетел от удара туда, куда и планировал, половиной тела скрывшись от всех взглядов меж постаментом весов и стеной склада, и коротко ударил сам себя по губам. Его удар был слабоват для моего теперешнего закаленного тела.

– Это вы уже совесть потеряли! – Я вскочил на ноги и, брызгая слюной и кровью при каждом слове, закричал, привлекая внимание окружающих: – Я больше всех норму делаю! А вы паек зажимаете!

– Что вы тут орете? – это откуда-то вылез на свет старик Газил. Прошел насквозь через склад? С той стороны как раз его мастерская. Жаль, что он. Старик сам любитель поскандалить, не мне с ним тягаться.

– Да вот, этого дарса словно осы покусали! – ткнул в меня пальцем Шиго. – Вопит, как дурак.

– Да сколько можно! – снова закричал я, стараясь, чтобы меня услышало как можно больше людей, здесь маловато взрослых для моей задумки. – Старший, я уже полгода как двойную норму ношу! Я до ночи, бывает, в руинах пропадаю, а столько не нахожу! Я еле до деревни доползаю! Мне еще даже одиннадцати нет! Почему двойная норма?! Вы на доску гляньте! Никто больше столько не должен носить! Даже те, кто почти новик!

– Не ори! – Старик Газил оглядел любопытных, собирающихся на мой крик, бросил взгляд на ту самую доску и словно плюнул: – Выдай ему пайку. По норме завтра глава решит.

Прижимая к груди мешочек с едой, вяленым мясом, к слову, я улыбался разбитыми губами. Дело сделано, правильно я поступил или нет, покажет время. Это единственное, что я придумал, чтобы дополнительно отвести от себя подозрения. Теперь меня точно запомнят, как целый день таскавшего камни. Как запомнят и мою слабость, и кровь от легкого тычка в зубы.

К вечеру поселок загудел. К нам забегал Рат, сообщивший новость. На охоте пропал Паурит. Ушел осмотреть водопой возле логова и пропал. С концами. Даже следов не осталось. Я честно ответил, что туда ему и дорога, а Рат мне мешает готовить ужин, и вытолкал его за порог. Я с легкой улыбкой варил не пустую похлебку на корнях, а из наваристого честного мяса. Не важно, действительно ли Ракот не нашел никаких следов или пока скрывает правду. Я приложил все свои силы, выполняя клятву, и ни о чем сейчас не жалею. Я поймал пробегающую мимо Лейлу с плетенной из травинок куклой в руках и поцеловал в макушку, пахнущую солнцем и ветром. Сейчас я счастлив.

– Привет. – Я помог маме расстегнуть ремни переноски, пустой сегодня и, прижавшись к ее боку, пошел к дому. Как странно, понял я, уже скоро я догоню ее ростом. – Как ты?

– Как обычно, – устало отмахнулась мама и взъерошила мне волосы. – Сегодня только все сразу сдали. А почему у нас так вкусно пахнет мясным супом?

– Поругался на выдаче, – честно ответил я. – Чтобы прекратить мои крики, Газил выдал мне мясо. Никто и слова не скажет.

– Жадина Газил выдал мясо? – с сомнением уточнила мама. – День полон странных событий. Ты слышал, кстати, Кари сказала, что Паурит пропал? Завтра охотники будут искать тело.

– Да, слышал, – я широко улыбнулся и поднял взгляд. – Вряд ли они его найдут, река глубока, а я приготовил ему тяжелые камни.

– Леград!

Думаю, что мой план мести Пауриту можно считать полностью удавшимся. И я остался вне подозрений. Не удалось лишь понять, действительно ли Ракот не нашел никаких следов или скрыл что-то от простых жителей. Глава деревни никаких подробностей об исчезновении Паурита не оглашал. Но после того дня произошли изменения в привычном распорядке жизни, которые о многом говорили. Например, уже месяц никто не ходит за камнем. Кардо сказал, что добытого пока хватит. Я бы начал беспокоиться, если не о том, что меня подозревают, то хотя бы о своих охотничьих вылазках и тренировках закалки на мосту. Но, противореча сам себе, глава тут же объявил о новых работах. Весь камень пустили на достройку стены вокруг деревни. Если раньше, там, где она была все же сложена, ее высота была по плечи взрослому, то теперь ее поднимали выше. И даже мне было понятно, что за месяц запасы камня закончатся, а стена не будет готова и наполовину. Так что я решил, что все мои опасения пусты. К тому же, если после наказания плетьми и простые сборщицы дерьма ходили группами, то теперь с ними обязательно был охотник с луком и копьем, и возвращались они гораздо раньше. А на пересмешников и даже за травами вообще перестали ходить. Я пришел к выводу, что глава опасался скорее хищника, ставшего Зверем, чем человека, и полностью успокоился.