Я праздновал полный успех своего плана мести. Даже поведение мамы изменилось к лучшему. Хотя она и не признавалась в том, что рада смерти Паурита. В первый день она была больше напугана. Моей судьбой. Ее тревога за меня была так велика, что в первый вечер она даже омрачила мою победу. Тем, что почти оторвала мне уши и выпорола старым ремнем, которым раньше притягивали циновку на окнах. Но все ее страшные крики шепотом о том, что я еще ребенок и мне нельзя мстить и убивать, на меня не действовали. Для себя я все решил уже давно и, небо мне свидетель, ни о чем не жалел стоя над убитым. Правда, на второй день мне это надоело, и если сначала я просто терпел и молча слушал все это по второму кругу, то вскоре устал и стал задавать вопросы.

А как же Рам Вилор, не знавший поражений? Ведь в восемь лет он убил волка, напавшего на младшего брата. В одиннадцать он защищал стены города и убивал пиковых мастеров духовной силы. Да, согласился я, глядя на ее ошарашенное лицо, мне еще нет одиннадцати. Да, я не могу за месяц пройти все этапы закалки меридианов. Мой талант не бросает вызов небесам. Но и враг был слабаком, равным мне по силе, а я шестая звезда в десять лет! Что тоже очень неплохо. Тут мама отошла от ступора и выпорола меня снова, но было уже даже не обидно, а скорее смешно.

А вот на третий день на меня перестал действовать и ремень. Вот просто перестал. Злая, как демон, восьмерка чуть ли не изо всех сил махала ремнем, а мне было почти не больно. Так что я просто сказал, что теперь верю, что Рам Вилор мог сражаться с врагами сильнее, чем он сам, и встал с лежака. Мол, хватит, а то ты устанешь, а толку нет. И тут же принялся утешать начавшую плакать маму.

– Значит, говоришь, Рам Вилор? – внезапно спросила мама.

– Что? Ты о чем?

– Похоже, я зря раньше не читала вам эту историю. – Мама вскочила с лавки и бросилась в угол, к сундучку с дорогими вещами. – Где же она есть? Вот!

Мама торжествующе потрясла найденной книгой. Кажется, я помню этот красочный, хоть и потёртый переплёт, это и есть та, из которой она читала нам перед сном о приключениях императора.

– «В то свежее раннее утро ничего не предвещало беды в обширных владениях семьи Вилор. Мирно паслись тучные стада на сочной весенней траве. Из окон дома Раму казалось, что изумрудные склоны холмов усыпаны бесчисленной россыпью смешных букашек, что ворочаются в утреннем тумане…»

Эту историю я действительно совершенно не помню. А желания перечитать самому детские сказки у меня никогда не возникало. У мамы всегда была наготове книга с более серьёзным содержанием. Эта же история рассказывала, как соседнее враждующее с героем семейство убило молодого подмастерья, что работал под защитой их герба. А отец с матерью Рама Вилора были в отъезде. И на совете семьи, он, уже доказавший к тому времени свой огромный талант, взял долг мести на себя. Он нашёл в архивах описания нескольких рецептов. От новой краски для ткани до лекарства, что заживляло раны. И за два месяца разорил враждебную семью, заставив их уехать в другой округ.

– Как видишь, он не стал бросаться в погоню за преступником, а требовал выдать его суду. И лишь когда ему отказали, принялся за месть. И в ней не оказалось места для крови. Понимаешь?

– С другой стороны, – принялся рассуждать я, – он мог наказать лишь виновных, а так выходит, что его кара коснулась всех, кто только был причастен к смерти его человека. Даже просто тех, что работал на семью его врага.

– Но он не стал убивать и уж тем более не радовался смерти.

– И это очень странно. Помнится, когда он стоял на стенах города, то не давал противнику ни капли пощады. А там, кажется, кто-то пытался сдаться.

И была ещё одна странность. У мамы. Я задумался. Она всегда читала словно нараспев, в лицах, так захватывающе, что, закрыв глаза, можно было словно перенестись туда, в сказку. Так почему же сегодня, ближе к концу истории, она то и дело запиналась и делала паузы. Я быстро протянул руку и схватил книгу, лежащую у мамы на коленях.

– Что ты делаешь?!

Она попыталась отобрать книгу, но я упрямо настоял на своём. Несколько вздохов борьбы за сборник сказок, и он оказался у меня. Я быстро пролистал раскрытую историю и укоризненно посмотрел на маму. Она действительно пропустила целые куски, как я и подозревал. И Рам Вилор в них вершил суд и над убившим подмастерье, и над теми, кто отдал такой приказ, и над теми, кто позже отказал в справедливости посланнику молодого мастера. Да, юный герой не проливал сам их кровь, для этого у суда был палач.

– Мама! – мне оставалось лишь покачать головой.

Больше мы к этому разговору не возвращались. Зато теперь по вечерам мы с Лейлой снова, как в старые добрые дни, слушали, как мама читает нам сказки. И, конечно же, среди них были сказки и о Раме Вилоре. Кроме этой.

А еще я наконец узнал историю Рикто. Да и вообще, многое стало мне понятнее в жизни деревни.

– Это долгий разговор, который мне придется начать издалека. Тебе никогда не казалось странным, что в этой деревне все взрослые близки мне по возрасту, а из стариков только склочный Газил? – задала мне встречный вопрос мама, услышав мой про Рикто и его правильную речь.

Действительно. Я никогда не задумывался над этим, но так и есть. И это, если вспомнить предыдущие поселки, в которых мы были, ненормально. Что я и озвучил маме.

– Да, – кивнула она. – Когда долго живешь, а тем более вырастаешь рядом с чем-то необычным, то привыкаешь к этому, как к привычной детали пейзажа, и не удивляешься тому, что сразу бросается в глаза постороннему. Это молодая деревня. Отселенцы. Они все жили раньше в четырехзвездном Плекто. Если у того же Арройо есть шанс получить еще звезды, то Плекто изначально основан бестолково. Мы там не были, но я наслышана. В округе нет ничего полезного, что позволило бы развить мастерские, а зверья вокруг мало. А вот жителей стало так много, что они начали страдать от нехватки еды. Но пятую звезду не получить за голодные рты. А торговать нечем. Поэтому молодые, те, кто не так давно стал взрослым и завел семью, решили отселиться. Ну и старикашка Газил, которого, подозреваю, просто выпнули под зад.

– Почему? – Нет, он мне тоже не нравится, но нужно же знать, почему мама сделала такой вывод.

– Да кто ж его знает, – развела руками мама. – Выбирай любую причину. Склочный, вредный дед. Жадный до такой степени, что даже в подмастерья взял себе дурака Ма, который ничему большему, чем мять кожи, никогда не научится. Да и сам он мастер лишь в этой дыре. Уверена, в Плекто он дожил до седых волос и согнутой спины, но так и не заслужил свое клеймо. Любой из этих причин достаточно было бы, чтобы мой учитель Кривой Ол дал ему пинка с порога своей мастерской, невзирая на свою доброту, которая вошла в поговорки в Арройо.

– А у тебя клеймо есть? – загорелся я, никогда в беззаботном детстве мне не было дела до таких подробностей ремесла мамы или отца.

– Есть, – погрустнела мама. – Одно оно и осталось.

– Мама, а вдруг выйдет так, что ты собираешь деньги не на караван, а себе на инструмент? – лукаво улыбнулся я, обнимая маму, чтобы утешить своим теплом.