— А Адам? Ты уверен, что справимся сами?

— Я не уверен, что ты интересуешь Фаара только в свете Адама. Но мы решили не обсуждать этого здесь.

— Тогда пойду разомнусь, давно не тренировалась.

— Пошли, — пожал воин плечами, словно это само собой разумеется. Сафира не решила, радует ли её такая реакция, или наоборот. — Ты только мечом владеешь?

— Меч — моё оружие, я проходила азы разных техник, но остановилась на нём. Не считая и-плети, конечно.

— Давай поработаем с палкой. Она более универсальна. Даже если меча нет под рукой.

— Ладно, — согласилась Сафира. Чем им обоим меч не угодил? Может, в их мире это действительно нечто зазорное или смешное? Так она вроде бы сказала, что не собирается туда…

Сейчас поупражняться предводительнице хотелось больше всего. Разговаривать было слишком тяжело: бояться выдать свои чувства, слушать незаслуженные упрёки или иронические замечания. Не понимать его. Тренировка успокоит, даст выход энергии, поможет собраться.

Лунар выбрал поляну подальше от посторонних глаз. Сафира посматривала на браслет, впрочем, не зная, что должна там увидеть. Лунара это почему-то злило. Однако с воином чувство тревоги отступило, сменилось привычным ощущением надёжности. Ей почти хотелось, чтобы Адам появился прямо сейчас, и Лунар одним движением меча разобрался с ним. Ну, может не одним, но разобрался сам, с той лёгкостью, с какой умел только он.

Но Хэл не появлялся. Воин срезал две одинаковые толстые ветки, избавил от сучков, протянул одну Сафире.

Девушка приняла, вспоминая навыки, встала напротив. Лунар слегка повёл своей, приноравливаясь к балансу.

Сафира давно уже привыкла сбрасывать эмоции, вступая в бой, даже тренировочный. Воинов Рубинового Рога учили оставлять разум холодным. Малознакомое оружие заставляло сконцентрироваться, не допускать ни малейшей посторонней мысли. Предводительница получала удовольствие от новых знаний, постепенно нарастающей сложности приёмов, объяснений, осознавая, что учитель из него всё-таки хороший. Неожиданно ощутила себя почти счастливой — ей так давно этого хотелось! Видеть его перед собой, слышать учащённое дыхание, ощущать единство движений. Чувствовать, словно настраиваясь, почти соединяясь ментально, предугадывать ходы. Казалось, присутствие воина придаёт лёгкости, ловкости. Волосы вспыхивали, взметались, им отвечали редкие золотистые искры.

Плавность, с которой он атаковал и уходил от ударов, и вместе с тем проскальзывающее напряжение — иногда казалось, ему непривычна собственная грива, хотелось засмеяться. Временами он улыбался в ответ на хорошо поставленный блок или неожиданный уход, одобрительно кивал. Здесь не было других женщин, не было недоразумений и пропасти, разделяющей миры. Только техника, только движения. Только они вдвоём. Предводительница впервые за последние дни испытала успокоение и даже не заметила, что вокруг собираются зрители — любопытные, брезгливо-досадливые, восторженные.

— Что-то вы совсем леди утомили, — заметил с недовольством король, который, как оказалось, тоже зашёл посмотреть, что происходит. Лунар остановился, выравнивая дыхание, бросил взгляд на Сафиру. Она хотела было возразить, что не устала. Однако Лунар успел откликнуться раньше:

— Леди уже идёт отдыхать, ваше величество.

Подумав, предводительница решила не спорить. В конце концов, Адам Хэл может напасть в любой момент, и лучше ей быть действительно отдохнувшей. А заодно ответ Лунара позволит избежать лишних задержек. Взгляд Фаара, например, её слегка смущал.

— Что ты ей наговорила?

— Ничего.

Кажется, после обеда Сафира задремала — и проспала до вечера. Она не помнила возвращения Китильи с марагом, да и сейчас… Вроде бы лежала на своей постели, и в то же время не только слышала, но и будто видела происходящее. Однако никак не могла сориентироваться откуда, словно бы снова оказалась в воспоминаниях Лунара, почти слилась с ним. Или просто громкий разговор с той стороны шатра разбудил?

— Китилья! — в голосе воина послышались нотки, слегка напугавшие даже предводительницу. Однако его подруга пожала плечами:

— Спроси у неё.

— Я у тебя спрашиваю.

— Если она не захотела ничего говорить, то я тем более не скажу.

— Что это значит? — Сафира почти видела обманчиво-спокойный взгляд. Почти чувствовала. И холодок от амулета. Интересно, Фаар тоже может его ощущать?

— А почему не поговоришь с ней? Ведь тебе есть что скрывать, правда? Боишься сказать, для чего пришёл в её мир?

— Она ещё не готова это услышать.

— Вот и не впутывай меня!

Воин помолчал немного.

— Не могу понять, — произнёс вдруг. — Я разговаривал с Арайей. И сказал… много чего. Не важно. Иногда кажется, Сафира что-то услышала.

— Она спрашивала про Тайсу. Видела, как ты с ней отрывался.

— Я в курсе, — мрачно откликнулся Лунар. — Какие-то издержки связи…

— Издержки? — хмыкнула подруга. — Ты моё мнение знаешь.

— У тебя во всём виноваты глубинные проявления.

— А они и есть самая большая сила в мире. И вообще, почему тебя вдруг стало волновать, что она слышала? Проболтался о чём-то?

— Арайя кое-что узнала, пришлось объяснять. Теперь не могу понять, Сафира злится на то, о чём говорилось, или дело в другом. Она молчит. Я хотел попытаться вернуться в их мир через наш, но она категорически против. Так скажи мне, против ли она из-за каких-то твоих слов, или из-за того, что ей не понравились мои?

— Какие сложности, — фыркнула Китилья. — Не узнаю тебя. Ты же не ждёшь моего сочувствия, что тебе сорвали гулянье?

— Я рассчитывал на помощь напарницы.

— В улаживании твоей личной жизни?

— В планировании наших дальнейших действий, — Сафира ощутила, что воин начал сердиться, но почти сразу вернулся к обычному равновесию. — Ладно, забудь. Сам разберусь. Лучше скажи, ты уверена, что нас никто не понимает? Амулет блокирует полностью?

— Ну как я могу быть уверена? Должен блокировать. Если бы Сафира могла нас понимать, давно знала бы твоё отношение.

— Я не про Сафиру, — мрачно откликнулся Лунар. — Я про Фаара.

— С ним я тоже ни в чём не уверена.

— Тогда прекращаем. Дома поговорим. Пошли спать.

— Подвинуться? — это уже Сафира слышала наяву, окончательно просыпаясь, словно выскальзывая из паутины видений. В душе всё ещё болью отдавались последние слова. Знала бы… Она и знает! А глупому сердцу всё хочется на что-то надеяться. Сейчас он ещё уляжется рядом с Китильей, и останется только держаться, не показывать, насколько это обидно и мучительно.

— Да я так перекантуюсь… — начал было воин, но вдруг остановился. В тот же миг Сафира ощутила словно осторожное прикосновение чужой сущности; то ли в памяти, то ли в мыслях промелькнула проекция тёмного силуэта. Перед внутренним взором поднялась Арифас, отражая чужое проникновение, но как обычно сразу же исчезла.