— Чтобы картинка была полной, — съязвила Воргана.

— Так, ладно, хмм, погоди, как там было, — забубнил Зеран, — вот! Жизнь строится из Пяти Базовых Элементов. Разум — это импульсы энергии в нервной и намитной системах, проявление Молнии. В нас течёт жидкая кровь — это проявление Воды. У каждого визардца Пожар в сердце — это проявление Огня. Наше стремление сравнимо лишь с неудержимостью Ветра. И мы все стоим на своём, имеем несгибаемую волю и непоколебимую решимость — это проявление Камня. Так говорила мой предок, Основатель Семьи.

— Говорила? — переспросила Воргана, её почему-то удивило, что Семью основала женщина.

— Да, Изумрудная Пантера, её так запомнили, и под этим именем она внесена в Список Семей Визардуса в Обители Памяти, — гордо закончил Зеран.

Зрачки Ворганы расширились. «Есть и список. Во что бы то ни стало найду его», — подумала она.

— Женщина-визардка, её называли Изумрудная Пантера, она использовала изменение формы сферы Зелёного Ветра в качестве оболочки и придавала этому покрову вид пантеры для быстроты перемещения. Она была лекарем передовых отрядов во времена Первой Войны с Великими Воплощениями, и, перемещаясь по полю боя, замечала получивших травмы, тяжелораненых или даже недавно сражённых визардцев, пронизывая их «Прыжком к Жизни», энергией Зелёного Ветра мгновенно излечивала раны любой сложности. Она прошла множество боёв на острие атакующих порядков. За многочисленные заслуги и великое множество спасённых жизней она была удостоена Права основать Семью. Впоследствии войны утихли, а болезни и раны и вовсе исчезли с лица Визардуса, лекари стали не нужны, но любовь к материализациям животных и приверженность намиту Зелёного Ветра, то есть самой жизни, осталась прежней. Но талантливый визардец талантлив во всём, — Зеран улыбнулся шире, — и представители этой Семьи стали известны как мастеровитые дрессировщики Междуречья. Поэтому мы, визардцы, можем так или иначе сотворить любую стихию, но, конечно, чтобы использовать по-настоящему сложные техники и материализации, необходим талисман с надлежащим уклоном. Говоря о наклонности намита в талисмане, имеют в виду долю намита, заряженного энергией того или иного Великого Воплощения. Например, мой талисман, — и над его ладонью возникла субстанция в форме двух спаянных основаниями пирамид, после чего разделилась на три части, — наибольшая часть, примерно 60 % — это Зелёный Ветер, по понятным причинам, 25 % — это Камень, я использую минералы и сплавы в материализациях, для панцирей, клыков, когтей да и усиления осевого каркаса. Оставшиеся 15 % приходятся на намит с уклоном в прочие семь Великих Воплощений, поэтому я опираюсь на них лишь как на заряд энергии или для каких-то небольших материализаций: создать свет в темноте, или источник огня, или простейший камуфляж. Как уже понятно, я использую материализации и оживляю их, вторая склонность применяется для усиления и преобразования структуры материи при уже созданной форме. Иными словами, я творю талисманом намитное ядро, которое включает структуру из крупиц с уклоном. Это влияет на форму воплощения сил, заложенных в крупицах. При помощи энергии намитного ядра происходит материализация заложенной формы.

Воргана быстро поняла, в каком соотношении в её талисмане распределены наклонности. Первое и второе место — между намитом льда и ветра. Это обуславливает возможность материализовать огромные разрывные глыбы из заряженного льда и метать их, ускоряя смерчевыми ветряными потоками, или способность материализовать Ураганного Скакуна. С другой стороны, сильную молнию она создавать не может, а вот перехватить, изменить или многократно усилить легко получится.

Теперь, когда она это узнала, охота за намитом да и сотворённые материализации будут более осознанными. Тем временем они уже прошли тёмную опушку, и теперь Лес в Тени с его Мрачными Полянами раскинулся перед ними. Здесь им надлежало изловить теневых ежей, собрать намит и найти мрачноскрытня. Лес был очень тёмный и тихий, внешне даже казалось, что он пустой, почти недвижимый. Казалось, будто здесь нет ничего, кроме сочных чёрных теней.

— Пришли, — довольно возвестил Зеран, — эх, и нравится же мне здесь. Многообразию Леса в Тени можно позавидовать, малые и животные воплощения мрака очень скрытны и почти не создают шума. Кроме того, благоприятная среда для них — тени. Этот лес простирается далеко за пределы Междуречья и Сапфировых вод. Мы, конечно, туда не пойдём, это опасно. Там каждая вторая тень на земле — Капканники. Влияние Великого Воплощения Мрака здесь настолько велико, что в русле реки материализованы течения хищных теней, которые в виде чёрных вод охотятся на других существ.

— Какое разнообразие? Пустой тёмный лес.

— Ты просто не знаешь, где искать. Оживает здесь всё только ночью, днём лишь надо аккуратней ступать. Нам нужны теневые ежи. На самом деле они никакие не ежи, это светло-серые сферы с мучнистым покровом, вокруг которых, словно пламя, во все стороны маячит чёрная курящаяся «корона». Найти их довольно просто, — Зеран остановился перед сломанным деревом и осмотрелся, — надо искать тень там, где её быть не должно, — он сформировал палочку и коротким движением словно подковырнул одну чёрную кляксу и оторвал её от освещённой стороны высокого пня, — вот видишь, — в захваченном поле энергии, словно в чёрном саване, парила сфера, — они как бы растворяются, создавая ложные тени, и защищаются тем самым от света, — после демонстрации это малое воплощение мрака затянуло в палочку.

— Кроме того, у нас же есть уже знакомые нюхрики, — его предплечья сияли и переливались изумрудно-бело-серым и немного красным, а рядом возник большой пятак с двумя круглыми ноздрями на тощих голых ногах с коленками, пятками и пятипалыми стопами. Он появился и тут же начал сопеть и крутиться на месте.

— Нюхрики прекрасно чуют теневых ежей, да и вообще воплощений мрака. — Пока он это говорил, тощие ноги потащили сопящий и фыркающий пятак куда-то в сторону, откуда послышалось сопение.

— Вот видишь, — Зеран был доволен, — пошли посмотрим.

Нюхрик, тряся коленками и шлёпая голыми стопами, скакал около теневого пятна, и от сильного всасывания ноздрями тень слегка как бы отклеилась по краям и трепыхалась, как тряпка на сильном ветру.

— Ну комментарии излишни, да? Этот пойдёт с тобой, — говорил Зеран, вбирая палочкой ещё одного ежа.

— Понятно, для эффективности разделимся.

Лес, что раскинулся в Тени исполинского Сплетённого Древа, был весьма разнообразен и завораживал прежде всего своей тишиной, знакомые деревья здесь казались какими-то другими. Проходя мимо ветвистой, приземистой липы, Воргана подвинула рукой чёрную лиану, и та зашипела, ощетинила теневые иглы и испарилась.

— Ничего себе, — выдохнула Воргана с лёгким испугом, — понятно, о чём говорил Зеран.

На земле, на светлом месте, среди выпирающих корней лежало тенистое пятно. Нюхрик уже отплясывал возле него. «Это слишком легко», — подумала Воргана и, подхватив ежа, пошла дальше. Походив вокруг высоченного рогатника и обнаружив ещё пару ежей, Воргана с нюхриком пошла дальше. Увиденное ей понравилось, не зря продиралась она через заросли игольчатника. Множество теней следили за ней. Воргана почувствовала на себе чей-то пытливый взгляд из-под полога очень низко растущих ветвей чёрной ели, словно без иголок совсем, она как будто была покрыта глянцевым маслянистым слоем. Воргане показалось, что всего секунду она видела глаза.