Двенадцать часов спустя…

— Буэ-э-э… — низкорослого пилота выгибало в жестоких рвотных судорогах.

Блевать было особо нечем, так что горлом шла лишь нехорошего вида серая пена.

— Минус шесть хитов в минуту… — флегматично отметил стоящий рядом фельдшер. — Так и запишем — синий мох с желтыми прожилками — ядовитость умеренная, полезных эффектов не зафиксировано… Что ж тебя так корежит-то, сердешный? Ты посмотри, посмотри в логи! Может написало что, нестандартное?

Рядом участливо переминался следующий на очереди боец-пробник.

— Сашка, ну съешь еще вот этот, склизенький… Ну что тебе стоит? Все равно же помираешь? А я потом за тебя что-то сожру, зуб даю!

Качаю головой и отхожу в сторону. С едой — беда. Условно съедобных растений найдено всего два вида. Один, со вкусом сырого сена — просто притупляет чувство голода. Второй — с легким привкусом имбиря, восстанавливает две единицы жизни за раз. Сейчас с ним работает наш медбрат, пытаясь добиться большей отдачи от лечебной травки. Сушит, перетирает, настаивает, выпаривает. Судя по маниакально горящим глазам — чел уже знатно нанюхался паров собственной лаборатории. А может его прет сам процесс? Ну мечтал человек стать алхимиком?

Беда в том, что запасы сырья — минимальны. Дня на три-четыре регламентированного питания, в зависимости от нашего аппетита и скорости роста мха. Дальше — начнем дохнуть от истощения. А это не айс — счетчик смертей и так уже мотает который круг. Вон, кстати, валяется на помосте боец из «тяжей». Вкусил в полной мере «радости» четвертой смерти. Теперь отходит от болевого шока и посмертного дебафа…

В экономном режиме неспешно шлепаю по мелководью. На ногах — перетянутые оптоволокном пластиковые обмотки. Кустарное изделие наших мастеров, уже поставленное на относительный поток. Класс бронирования — первый, глотает любой урон до трех единиц. Слезы, конечно, но хотя бы не приходится выдергивать из пяток шрапнельное крошево.

О-па! Замираю с поднятой ногой. Что это за незнакомая травка, пытается уползти из под пятки? Осторожно трогаю шустрика пальцем — ядовитость, она разная бывает. Растение чувствует прикосновение, сжимает крохотные листики и делает вид что сдохло — дрейфуя по черному зеркалу воды на манер сухой веточки.

Ну-ну…

Игрового инвентаря у меня нет — к магическим чудесам нас приучать не хотят, условия подготовки максимально приближённые к реалу. Так что зову одного из бойцов-пробников, указываю ему на будущий «номер девятнадцатый» в нашем космическом гербарии, бреду дальше.

Мох тут вездесущ — как подсказывают разархивированные знания — на корабле почти наверняка разрушены оранжереи и баки биологической очистки. Разлетевшиеся споры модифицированных растений успешно освоили замкнутый объем крейсера, дали щедрые всходы и принялись дружно и неподконтрольно скрещиваться, порождая совершенно дикие комбинации с абсолютно непредсказуемыми свойствами.

Наша основная проблема — в крохотной кубатуре доступных помещений. Стазис-зал наглухо изолирован аварийными и контр-абордажными переборками. Проломить их вроде как возможно, но очень и очень не просто. И уж точно — не голыми руками и отважным сердцем комсомольца.

— Бум! Бум! Бум! — отвечая моим мыслям, в колоколе замкнутого пространства вновь оглушительно загрохотало. Отдыхающая смена недовольно заворочалась в ложементах капсул.

Я прислушался. Где стучат — слева или справа?

Если слева — то это группа Ильи, настойчиво долбится огромной кривобокой балкой в стену рядом со шлюзом. Наши техники посчитали, что прочность переборки определенно меньше, чем вязкой брони гермодвери.

А вот если справа — то это уже ломятся к нам. Причем нечто неразумное, либо — очень недоброжелательное. На любые попытки осмысленной коммуникации перестуком — создание не отвечает и на контакт не идет. Тупо гасит в створки шлюза, от чего композит уже визуально вспучился белесыми буграми внутренних напряжений. Оостается только гадать, что там за тварь? Тяжелый штурмбот, с перепрошитым контроллером? Бронированный ксеноморф? Спятивший ремонтный серв?

Парни нервничают, а я нахожу утешение в сценарности происходящего. Вряд ли режиссеры происходящего ужастика решили скормить нас какой-то гадости в первые же сутки. Скорее, таким образом, нам непрозрачно намекнули на необходимость шевелиться и искать выход из рукотворной ловушки. Замешкаемся — и тварь определенно проломит дверь.

Со своей стороны мы начали закладывать данный участок всевозможным габаритным мусором. Если не задержит — так хоть шумоизолирует. Ведь задолбал уже ломиться…

Стучали все ж таки слева. Пошел на шум, благо не далеко. У нас тут, собственно, до любой точки не больше сорока секунд хода…

Стопки содранного мха чуть поблекли и светили уже не столь интенсивно, однако вполне позволяли разглядеть картину происходящего непотребства.

Разъяренный Илья макал одного из своих бойцов в мутную жижу под ногами.

— Приказ по отряду для кого был? Сцать в капсулу номер 288! А ты гаденыш, что творишь? Нам эту воду еще пить!

Мля… Я с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть — гигиена нынче возведена в ранг религии. Потеть, сморкаться, испражняться — строго умеренно и в специально отведенных для этого местах. Экология замкнутого объема имела свою специфику. А виртуал от амазонок был на диво реалистичен…

Уловив виноватый и умоляющий взгляд парня — ну чисто котенок тыкаемый носом в еще теплую кучу. Я решил немного сжульничать, и заработать чуток дешёвой популярности. Боец, вроде как, уже осознал свой косяк.

— Отставить, капрал! Слюней нам его еще не хватало. Отправь его в хозвод, на фильтровку. Пусть через мох водичку давит да отстаивает.

Илья скривился:

— Работа для безногого инвалида! Пусть лучше капсулы дохлые таскает! Ой, извини, командир…

В покер он, что ли, играл? Ведь четко срисовал, как невольно искривилась мое лицо. Плюс неуверенное ковылянье на все еще отмороженных ходулях, да повышенный процент экс-инвалидов в наших рядах. Правильный вывод сделать не трудно.

Эх… Гоню ведь от себя мысли о прошлом — иначе сломаюсь. Знаю я свою психику, прошелся однажды по краю. Но все же — как там ребята? Кама, Алекс и Ярик… Парни без раздумий пошли под статью и стеной встали против толпы, даря мне секунды форы и не размышляя о высоком — стоит ли мизерный шанс на мое оздоровление их драгоценной шкуры…

Парни! Тварью буду! Коли выберусь из всего этого дерьмового будущего — на всю жизнь я ваш должник! Позовете или намекнете — сползу со смертного ложа и поползу на помощь, обдирая ногти о плиты морга!

Вы, да четыре квадратных метра на кладбище, где среди ромашек белеет обелиск батиной могилы — ценнее у меня ничего нет! Лера вот еще появилась… Просто в один миг стала кусочком моей души — не отрезать ее, не отнять. И из головы не выкинуть… Я знаю все ее чувства, дрожу от ее страхов и счастливо жмурюсь, когда она смеется. Наверное, это не любовь. Это… м-м-м… слияние? Одновременный оргазм растянутый в бесконечность? Оттого очень ослабленный, но не лишающий главного — абсолютного единения.