Раз в году на рассвете по бывшим пионерлагерям собираются несовершеннолетние тени погибших разведчиков. Молча и сосредоточенно скрипят качелями, брызгаются из фонтанчиков, малюют усы собственным портретам на Аллее Славы. Невесомо треплют за ухом внезапно разволновавшегося барбоса. Некоторые шушукаются парочками поодаль: «Аты с какого фронта? Я с Волховского. А до войны чего делала? Я в четвертом. Жалко, что не встретились. А убили тебя далеко?» Старшие курят нарытую по пацанским тумбочкам дешевую дрянь. Перед горном слушают кукушку и по одному, как лыжники на дистанцию, уходят в тающий туман.

Уходят не оглядываясь.

Примета плохая.

1963, к/ст. им. Довженко. Реж. Алексей Мишурин, Николай Литус. В ролях Надежда Румянцева (Людмила Добривечир), Юрий Белов (Славка), Алексей Кожевников (Тарас), Андрей Сова (Панас Петрович), Нонна Копержинская (Рогнеда Карповна). Прокат 34,3 млн человек.

С середины 50-х пропаганду службы быта взяла на себя музкомедия. Абсолютизм окружает заботой и сервисом лишь избранных олимпийцев — тем сильней ощущается нужда в культурном обслуживании с его падением. С начала десятилетия у людей, а не только полярников и академиков, стали заводиться кое-какие деньги, они начали посещать курорты и летать самолетами Аэрофлота, а образ обслуги по-прежнему сводился к фигуре ядреной и ухватистой бабехи-газировщицы в наколке и белой поварской куртке, химичащей целые состояния на недоливе сиропа. Молодежь рвалась в артистки-стюардессы-дикторши в тот самый момент, когда стране до зарезу требовались парикмахерши и продавщицы галантерейных отделов. На подмогу шеф-распорядителям из ЦК пришел кинематограф — однако если пилотам, учителям, морякам и хлеборобам по ранжиру полагалась эпическая драма, кассиршам, счетоводам-шоферам-приемщицам химчисток более соответствовали низкие жанры. В 56-м вышел фильм «За витриной универмага», чья основная мелодия на тридцать лет стала заставкой передачи «Больше хороших товаров». Забегали по экрану неудачники-шоферы, заулыбались любезно кисоньки из отдела грампластинок, заморгали зеленые огоньки, стали совать карандаш за ухо товароведы и плакать от грубости клиента официантки. «Девушка без адреса» (1958) и «Девушка с гитарой» (1958), «Первый троллейбус» (1963) и «Зайчик» (1964), «Зеленый огонек» (1964) и «Дайте жалобную книгу» (1965) — все как один стригли, кокетничали, предлагали заменить и окружали теплом командированного в мятой шляпе, попутно разоблачая: зайчик — бюрократов-староверов, а продавцы — масленых прохиндеев. Заодно в видах коммунизма неравнодушные герои подбивали общественность сделать что-нибудь такое бесплатное для будущего: детскую площадку, еще одну детскую площадку, третью детскую площадку, а также субботник по озеленению. Людмила Добривечир из соцкультбыткомедии с американизированным названием «Королева бензоколонки» разливала бензин.

Детям и бюрократам, впрочем, тоже досталось: одним — качели, другим — речка Вертопрашиха, куда они упали с некондиционного моста. Провалившись последовательно в дикторши, стюардессы и балет на льду, Людмила возглавила беспокойное петролеум-хозяйство на шоссе Киев — Ялта, превратив его в оазис коммунистического отношения к труду и влюбив в себя всю трассу до самого города-героя Ленинграда. Нельзя сказать, чтобы авторы особо оригинальничали с материалом. Кинематограф в те годы только наращивал производство, кинокомедия начиналась фактически на голом месте (три довоенных фильма Александрова не в счет), и даже центральные режиссеры не гнушались внаглую передирать сюжеты у коллег и соседей, а уж республиканские (фильм был поставлен на студии Довженко) и подавно. «Карнавальная ночь» была фактическим римейком «Волги-Волги» — чинуша-бюрократ задвигает самодеятельные таланты — с вкраплением ряда номеров из модных в 50-е фильмов-ревю и заимствованием не только дуролома-Ильинского, но и Андрея Тутышкина, будущего постановщика «Свадьбы в Малиновке», в «Волге-Волге» игравшего дирижера Алешу, а в «Ночи» — бухгалтера, декламирующего басню «Зачем на бал пришел медведь». В военных комедиях обыгрывались коллизии краденых голливудских шедевров — встреча в шесть часов вечера на Красной площади вместо Эмпайр-стейт-билдинга и глупая клятва влюбленных не жениться ни за что и никогда, потому что первым делом самолеты. Ихтиозавр советского киноведения профессор Юренев (между прочим, автор учения о классовой природе смеха) уже через два года после «Бензоколонки» замечал, что потерявший всякий стыд пырьевский драматург Помещиков штампует один за другим национальные варианты своей «Богатой невесты» — «Далекую невесту» на «Туркменфильме», «Девушку Араратской долины» на «Арменфильме», «Счастливую встречу» на «Грузия-фильме» и «Щедрое лето» на студии Довженко. Работавший оператором на последней из картин Алексей Мишурин уже тогда усвоил, что авторское право расплывчато, а победителей не бьют, и в 57-м сам стал режиссером. Половину своей четвертой по счету картины, снятой в соавторстве с Николаем Литусом, он открыто и беззастенчиво слизнул из недавно прогремевших «Неподдающихся» (1959) Юрия Чулюкина, тем более что тот был дебютант, а от Москвы до Киева 900 верст. Исполнители ролей Нади, Грачкина и Громобоева Надежда Румянцева, Юрий Белов и Алексей Кожевников всем трио переместились в «Королеву» на роли Людмилы, Славки с экспресса и Тараса с кинопередвижки. В добавку к Тарасу шел Панас, к мадам Добривечир — районные начальники Бабий, Борщ и Лопата, чтоб смешнее. В первых же тактах музыки Евгения Зубцова угадывалась ведущая тема Спадавеккиа — Молчанова, под которую лодырь Грачкин бил чечетку от остановки до рабочего места. Оригинального в картине было цветная пленка да роликовые коньки, на которых героиня тренировалась к новым экзаменам в балет на льду. Стоит добавить, что картину Литус начинал в одиночку и Людмилу у него играла Терье Луйк из «Озорных поворотов» (интересно, она со своим акцентом тоже носила фамилию Добривечир?).

Начав капризной белоручкой, Психея нефтепродуктов перевоспитывалась и достигала творческим трудом того, что в жалобную книгу ей сочинялись одни комплименты (в тогдашних комедиях это было высшим актом признания). Не помешали даже козни дражайшей Солохи Рогнеды Карловны, имевшей виды на директора Панас Петровича и взревновавшей к справной молодухе.

«Королева» поймала золотую волну: комедии добрых улыбок было отпущено еще от силы год-два. Родившись при Хрущеве, кино о том, как кружатся пластинки, сверкают витринки, а девушки-картинки в модных халатиках наконец-то счастливы, что не прошли по конкурсу в театральный, с ним же и отмерло. Уже через год после его отставки Гайдай поставил «Операцию „Ы“», а Рязанов — «Берегись автомобиля», задав стандарты национальной комедии в ее теперешнем виде. В обеих картинах работники прилавка улыбались так всем знакомой, игриво-заговорщицкой улыбкой вора. А водевиль о девушке на роликах занял в год выхода 47-е место в общесоветском прокате, далеко опередив и «Неподдающихся», и «Девушку без адреса», и «Максима Перепелицу». Даже в итоговой табели советского проката она осталась во второй сотне любимых нацией картин. Сильны еще все-таки традиции здорового народного смеха над фамилиями Борщ и Лопата.

1963, к/ст. им. Горького, Рижская к/ст. Реж. Генрих Оганисян[10]. В ролях Андрей Миронов (Роман), Евгений Жариков (Вадим), Наталья Фатеева (Зоя), Наталья Кустинская (Наташа), Геннадий Нилов (Сундуков). Прокат 35 млн человек.