Качок почесал бритую голову:

– Ладно. Сейчас наберу. Только трубку сразу дам тебе! Проходи.

Стогривенная бумажка исчезла в его широкой ладони. Толстый палец начал крутить диск.

– Алексей Семенович? – проревел он в трубку. – С вами тут хотят пообщаться.

– С кем имею честь? – услышал Пименов мягкий баритон.

– Я заходил к вам сегодня, – быстро заговорил Александр. – Это журналист Пименов. У меня появилась важная информация! Вашему пациенту угрожает опасность.

– Кому? – удивленно спросил врач.

– Ажидамову.

Кошкаров вздохнул:

– Этот человек явно не дает вам покоя. Вы же видели его беспомощное состояние…

– Это на руку его врагам! – заговорщическим тоном прошептал Александр.

На секунду в трубке воцарилось молчание.

– Хорошо, – наконец произнес доктор. – Дайте мне поговорить с охранником.

Через минуту качок распахнул перед Пименовым ворота:

– Проходи.

Вскоре журналист сидел в кабинете врача, смущаясь под его пристальным взглядом.

– Итак, что же вам от меня нужно сегодня? – поинтересовался Кошкаров.

– Давайте пройдем в палату вашего друга.

– Нет!

– Тогда я не скажу ни слова, – твердо пообещал парень.

Наверное, в выражении лица Пименова было нечто такое, что заставило Алексея Семеновича кивнуть:

– Ладно. Идемте.

В палате мягким светом горел ночник. Белокурая медсестра по-прежнему сидела за столом у двери.

– Состояние больного стабильное, – отрапортовала она.

Кошкаров подмигнул ей и открыл дверь:

– Вы хотите еще раз увидеть его?

Журналист прошел в палату и без спроса уселся на стул возле кровати Ажидамова.

– Нет, я хочу, чтобы ваш друг кое-что услышал.

Кошкаров сунул руки в карманы.

– Вы начитались детективных романов и насмотрелись дешевых мексиканских сериалов о людях, лежащих в коме! Смею вас уверить как профессионал – этот человек ничего не слышит.

– Я в этом сомневаюсь, – парировал Александр. – За достаточно короткое время я кое-что узнал о вас и о нем. Вас с этим человеком связывает крепкое фронтовое братство Афганистана, и именно поэтому вы согласились ему помочь, возможно, даже не зная, во что он именно влип.

Доктор предостерегающе поднял руку:

– В конце концов, вы становитесь навязчивым. Я вызову милицию!

– Давайте! – усмехнулся Александр. – У меня найдется что им рассказать. Во-первых, я поведаю, как он убил всех членов семьи Федосеева и их адвоката. Во-вторых…

– Достаточно, – перебил его Кошкаров. – В милиции просто посмеются над вами. Вы, кажется, журналист? Не закончится ли на этом ваша карьера?

– Я обращу внимание милиции, – не моргнув глазом, продолжал Александр, – на довольно-таки странные обстоятельства. Зачем больному-коматознику стрижка в военном стиле? Зачем ваша медсестра его так тщательно выбривает? Не провести ли независимую экспертизу? Это легко можно организовать!

Алексей Семенович нахмурил брови:

– Что вам нужно? Вы хотите денег?

– Я хочу знать правду, – в тон ему ответил Александр. – Труп Ланового – по какому-то идиотскому стечению обстоятельств – был подброшен в мою квартиру, и сейчас я – один из подозреваемых в убийстве. Как именно Ажидамов снимет с меня подозрение – дело ваше. Ему не обязательно приходить в отделение милиции. Достаточно заверенного вами письма. Я мечтаю о прежней жизни, и мне не к кому больше обратиться.

– Значит, и вы боитесь правоохранительных органов? – улыбнулся Кошкаров.

– Вашему другу их следует бояться куда больше, – заметил Пименов. – У меня, в отличие от него, не было мотива. Ну, теперь звоните в милицию, я вам не мешаю. Иначе это придется сделать мне.

Алексей Семенович сжал кулаки:

– Ничего у тебя не выйдет! Катись отсюда! – Он побледнел и начал наступать на развалившегося на стуле парня. – Сейчас охрана выкинет тебя! А если ты наведешь на меня ментов, тебе самому не поздоровится. У меня есть связи. Вали, пока тебя не увезли отсюда в наручниках!

Пименов встретился с ним глазами. Взгляд врача не выражал ничего хорошего, и журналист понял: на чужой территории он бессилен. Нужно сделать вид, что он отступает. Журналист развел руками:

– Как хотите… – Он поднялся и направился к двери. – Я не прощаюсь.

– А я – напротив: прощаюсь с вами!

Александр вышел из палаты и кивнул медсестре:

– До свидания. Кстати, а где у вас мужской туалет?

Блондинка любезно ответила:

– В конце коридора.

– Благодарю.

Пименов быстро зашагал в указанном направлении и, найдя туалет, удовлетворенно выдохнул: коридор заканчивался лестницей, ведущей к черному ходу. Если он не вернется в коридор, медсестра не забьет тревогу. Александр спрятался в туалете, оставив дверь приоткрытой, и стал ждать. Он был уверен: после его разговора с врачом в палате Ажидамов должен как-то проявить себя, чтобы не подставить друга. И Саша не ошибся. Через пять минут после его ухода Кошкаров вышел в коридор.

– Эллочка, – обратился он к девушке в белом халате, – сегодня вы можете быть свободны.

На смазливом личике медсестры отразилось удивление:

– Но сегодня мое дежурство!

– Сегодня дежурю я, – тоном, не терпящим возражений, заявил Алексей Семенович, – идите домой.

Она быстро вскочила:

– Спасибо! Как раз сегодня я хотела…

– Идите! – почти крикнул доктор, с трудом сдерживаясь.

Ее каблучки быстро зацокали по полу. Пименов приник к щели. Прошло, наверное, минут пятнадцать, прежде чем из палаты вышли двое мужчин. Оба очень спешили. Ажидамов держал в руках небольшой чемодан.

– Может, останешься? – спросил Кошкаров, встревоженно глядя на товарища. – У меня есть знакомые врачи, они мне кое-чем обязаны. Пусть этот парень заявляет в милицию, а мои коллеги подтвердят, что ты лежишь в коме и никого не мог убить!

Ажидамов покачал головой:

– Не получится. Среди преданных тебе докторов обязательно найдется хоть один, давно мечтавший подложить тебе свинью. И он это сделает, будь уверен! Что ни говори, а этот парень дал мне фору, и я сумею скрыться.

– Но куда ты отправишься?

– К родственникам в Россию, – ответил Ажидамов. – Они давно звали меня в гости.

Кошкаров с тоской и заботой посмотрел на друга:

– И сюда ты уже вряд ли вернешься…